Очень волнуюсь.

— Вполне демократичная марка, очень популярная, Кейт Мидлтон ею совсем не брезгует. — Пытаюсь отбиться от Лики, которая брезгливо морщится.

— Ты в своем уме? Ну своего нет ничего, так взяла бы у сестры. Как, кстати, Полина?

— Пока без изменений. И я больше не буду надевать ее вещи.

Лика недовольно хмыкает, уселась в кресле и рассматривает гель-лак на длинных ногтях.

А я и правда не хочу больше носить ее вещи. По — это По, а я… Я как во сне живу эту неделю. Мы видимся с ним почти каждый день, каждый день обязательно разговариваем по телефону. А главное, мы рисуем с ним вместе. Он совсем другой, я много видела техник, рука художника всегда индивидуальна, но Макс — его не спутаешь ни с кем. Иногда я просто отхожу от своего мольберта и тихонько сажусь на пол и смотрю, как он рисует. Он как стихия, которая долго сдерживалась другими силами, а теперь ее выпустили на волю. Он даже не сразу замечает, что я уже отложила кисти, а потом оборачивается, смотрит на меня и улыбается. Улыбкой очень счастливого человека. Я не понимаю, почему так, но обязательно узнаю когда-нибудь. Но сейчас я точно не хочу ничего торопить и спрашивать.

— Так вы встречаетесь? — Лика перестала рассматривать свои ногти и теперь сверлит меня недоверчивым взглядом. — Я слышала, это просто сопровождение. Хотя…

— Будь это сопровождение, Мих Мих никогда не позволил бы мне в таком виде появиться, — стараюсь помочь Лике развить логику.

Сама я знаю, откуда слушок. Нет, в лицо мне никто никаких гадостей не говорит. Даже наоборот — девчонки обрадовались, узнав, что я нечасто буду работать с ними на мероприятиях. Это не я, это Мих Мих решил. Мне такая работа не по душе, но деньги! «Подниму тебе немного как администратору, — сказал в понедельник шеф. — Внакладе не останешься, ну и получишь за Полину все, что она в этом месяце успела отработать». Я согласно кивнула и сказала «спасибо».

— То есть вы — пара? Официально?

— Лик, понятия не имею! Я просто живу, понимаешь? Так, как… да ты не представляешь, как моя жизнь перевернулась с того дня, как… И вообще, мне кажется, это не твое дело.

— Он тебя старше вдвое и…

— Марго зимой встречалась с отцом нашего клиента. Ему под пятьдесят! Не помню, чтобы ты возмущалась.

Стою напротив нее и чувствую, как раздражение начинает есть меня изнутри. Усилием воли заставляю себя улыбнуться — скоро приедет Максим и заберет меня отсюда, и я не хочу, чтобы он видел меня озлобленной.

— Да мне плевать, просто предупредить хотела. Генварский ни с кем рядом надолго не задерживается, не питай иллюзий.

Последние ее слова слышу, уже захлопывая за собой дверь офиса. Лучше постою на улице, на солнышке весеннем погреюсь. Как же день уже прибавился в апреле! Пока жду, получаю сообщения от отца Полины. Ну надо же! Решил навестить свою дочь, нашел, наконец, время. На следующей неделе, сказал, заглянет, с врачами поговорит.

Неприятные мысли улетают из головы, когда я вижу знакомую машину. Как всегда, вовремя. Люблю пунктуальных мужчин. Как сейчас выясняется.

— Привет! — бросает мне коротко и тычет пальцем в мобильный, который прижимает к уху. — Да, День, продолжай.

Дугин, значит. Я его не видела после выставки. Ни его, ни Инну, ни «папика», вообще никого с работы Максима. Я рада этому. Потому что целую неделю наше время было только нашим и Макса ни с кем не приходилось делить. И там, в мансарде, он совсем не такой, как сейчас — собранный, жесткий, решительный. Власть привлекает многих, но вряд ли меня. Одухотворенный, восторженный и эмоциональный Генварский мне нравится больше. Нет, не так. Я его лучше понимаю, когда мы на одной волне.

— Импрессионист, да, я должна была догадаться. А художник, скорее всего, молодой.

Выставка небольшая, я бы сказала, камерная. Всего несколько полотен, но каждое из них заставляет замирать на месте. Самого мастера не видно, но я с удовольствием бы с ним познакомилась.

«А. Штерн». Никогда не слышала.

— Макс? — глубокий женский голос заставляет меня вздрогнуть от неожиданности.

Рассматривать картину уже расхотелось, но я зависаю еще на несколько секунд и только потом оборачиваюсь.

Красивая. Даже не так. Эффектная, до кончиков волос уверенная в себе женщина. Наверняка умная. Книгу целую написала, и далеко не одну. Практика своя.

— Оля? — Наблюдаю, как Максим целует ее в щеку, а она довольно улыбается.

В сердце неприятно защемило.

— Тоже решил заглянуть к Ане? Я уже выбрала себе одну ее работу. Надеюсь, ты не претендуешь?

— Нисколько!

Она довольно и непринужденно смеется.

— Пойдем со мной, я покажу, что мне понравилось. Мне нужно знать твое мнение. И Аня тоже будет в восторге.

— Конечно, — так же легко соглашается Максим. Он стоит ко мне спиной и наверняка не знает, что я рядом. — Хочу ее увидеть. Мы ненадолго заехали.

Делаю маленький, но такой важный для себя шаг вперед.

— Мы? Ты здесь не один?

Светская учтивость вкупе с обаятельной тонкой улыбкой.

— Марина? — Максим обернулся и сразу же поймал мой взгляд. — Познакомьтесь.

Вежливо растягиваю губы, а память подкидывает воспоминание с презентации книги Васнецовой. Макс же с ней пришел, а потом ушел за мной. Она знает?

Даже если и знает, то вида не подает.

— Очень приятно. Интересуетесь живописью? — Живой искренний интерес, я немного расслабляюсь, но не от ее вопросов, а от руки Макса, которая легла на мое плечо.

— Я рисую, буду поступать летом.

— Как интересно. Пойдемте, я познакомлю вас с Аней, ей всего двадцать, но это уже ее вторая выставка. Очень талантливая девушка. Правда, Максим?

— Полностью согласен.

Анна выглядит лет на семнадцать, тоненькая девчушка с ясными голубыми глазами. Поэтому чуть рот не раскрываю от удивления, когда слышу ее голос — низкий хриплый, почти мужской. И очарование первого впечатления пропадает.

Но я все равно с интересом ее слушаю. Она действительно хороша, эта Анна, так легко и свободно говорит о своих планах, о том, какие идеи ее вдохновляют, и почему она обожает испанских импрессионистов.

— Ты говорила, ты не выставила сегодня все картины, какие хотела. Почему?

Ольга ласково смотрит на художницу — видно, что они подруги.

— Не поверишь, оставила у Олега в «Алике», а он в командировке задержался. Ключей нет. Дурацкая ситуация, как в анекдоте. Если он завтра все-таки приедет…

— Простите, — перебиваю я Анну, ловлю на себе ее недоуменный взгляд, но не тушуюсь. — Вы сказали в «Алике»? Я не очень поняла.

— «Аликом» называют «Алексеевский», новый жилой комплекс на Южном шоссе, — поясняет Ольга. — Очень хороший дом, я там живу. Вы не знали? Его же Максим строил.