Но из погребения исчезли не все ценности. Кому же принадлежало то, что лежало рядом с ларцом? Где же царица, и почему грабители не похитили дорогую утварь, золотые и серебряные чаши и посуду, наряды придворных дам и многое другое?

Вулли нашел ответ на эти вопросы. Все, что находилось не в замурованной усыпальнице царя, а в обычном погребении и было лишь прикрыто землей, грабители не тронули, потому что искать украшения и драгоценности в засыпанной землей яме было очень трудно и могло вызвать подозрение. Грабители просто не смогли бы совершить свое преступление незаметно.

С замурованной усыпальницей дело обстояло гораздо проще. Как только грабители обнаружили сводчатый потолок погребальной камеры, им было достаточно разобрать кирпичи, чтобы дать возможность одному человеку проскользнуть через образовавшееся отверстие внутрь гробницы. Там он свободно занимался грабежом, оставаясь незамеченным.

Но если царица не лежала в той же самой усыпальнице, что и царь, то должна была быть еще и вторая гробница. Она была найдена быстро. Стало понятным, почему этот склеп не был обнаружен грабителями: усыпальница обвалилась. Замурованный кирпичами свод обрушился, по-видимому, под тяжестью земли и накрыл все, что было в гробнице.

Когда Вулли вошел в этот склеп, он сразу же увидел в наполненной драгоценностями усыпальнице останки женщины. Она лежала на деревянном ложе, у ее головы и ног сидели на корточках две прислужницы. Возле руки царицы стоял массивный золотой кубок. Верхняя часть тела совершенно скрывалась под массой золотых, серебряных, лазуритовых, сердоликовых, агатовых и халцедоновых бус. Длинные нити таких бус ниспадали как покрывало от самого головного убора и шейных украшений до талии, окружая тело широкой каймой цилиндрических бусин из драгоценных камней.

Головной убор царицы был похож на тот, что носили придворные дамы, которые лежали близ повозки, запряженной ослами, но только гораздо богаче. Широкий золотой обруч с гирляндой золотых колец составлял нечто вроде помоста для всей искусной постройки. Было очевидно, что это сооружение совершенно невозможно укрепить на естественных женских волосах, хотя бы и очень густых. Наверное, царица носила огромный парик.

На этом парике были укреплены богатые венки из золотых буковых и ивовых листьев и золотых цветов. Все это было перевязано тройной нитью сердоликовых и лазуритовых бусин и закреплено на затылке с помощью золотого гребня. Убранство завершалось рядами драгоценных четырехгранных камней и большими серьгами в форме полумесяца. Неудивительно, что под тяжестью таких украшений бедная женская головка не смогла бы держаться даже при наличии парика. Череп проломился. Рядом с ним висели два лазуритовых амулета: один с изображением лежащего быка, второй – теленка.

Казалось невероятным, что все это великолепное убранство сохранилось нетронутым. Археологи получили возможность реконструировать все сооружение, все изысканное убранство царицы. Жена Леонарда Вулли даже попыталась воссоздать прическу царицы.

Описанным выше головным убором, однако, еще не исчерпывалось богатство наряда правительницы. У ее правой руки лежали три амулета в форме рыбок: два золотых и один небесного цвета, из голубых кристаллов лазурита. Еще один амулет – тоже золотой – выполнен в виде двух животных с рогами. Рядом с телом царицы лежал еще один головной убор. Эта диадема состояла из полосок белой кожи, расшитых тысячами крохотных лазуритовых бусинок. На голубом сверкающем фоне изображены фигурки рогатых животных. Между ними – плоды граната и другие фрукты, листья и ветви, все из чистого золота. Золотые розетки были размещены среди витков золотой проволоки, стерженьков, цветочков, рогов на сине-голубом сверкающем звездами небе.

Под крышей, над самым сводом усыпальницы, было воткнуто копье. Его бросили, наверное, в яму вместе с повозками в тот момент, когда ее засыпали землей. Рядом с древком копья была найдена цилиндрическая печать из голубого лазурита. На ней имя: предположительно, Пу-аби – вероятно, так звали царицу.

Вокруг склепа было выкопано довольно обширное помещение, в котором с серебряными лентами в волосах и в цветных плащах сидели женщины из свиты, музыкантши и др., видимо усыпленные или добровольно отравившиеся. Тут же были найдены поразительной работы арфы; к резонаторам были приделаны золотые или серебряные головы быков с лазуритовой бородой (быка бога Нанны) или священной коровы богини Нингаль; найдены были также золотые туалетные приборы, доски для игры в кости (вроде нардов) и разная драгоценная утварь. В засыпанном землей пологом спуске-коридоре, ведшем с поверхности земли в склеп, были обнаружены повозки, скелеты волов и их погонщиков, а также воинов в шлемах-шишаках и с копьями, как бы охранявших вход. Все эти люди, сопровождавшие Пу-аби в загробный мир, вряд ли могли быть рабами и рабынями, но, конечно, находились под властью царицы.

Для понимания этого обряда погребения необходимо иметь в виду, что Ур был в то время столицей царства. Царь был верховным жрецом местного божества, и жена царя сама была жрицей. В Уре большим почетом и властью пользовались не только царицы, но и женщины-жрицы. Дело в том, что верховный жрец-мужчина с титулом «энтум» обычно назначался в тех государствах, где верховное божество было женского пола, например богиня Инана в Уруке. В Уре же, где верховным божеством был бог Луны Нанна, титул «энтум» был присвоен женщине – верховной жрице. Во времена I династии Ура верховной жрицей-эн бога Нанны, возможно, была жена правителя. Позже ею всегда становилась дочь царя. Такое распределение жреческих ролей связано, вероятно, с тем, что жрец или жрица-энтум был партнером божества в обряде «священного брака».

Действительно, среди изображений, сохранившихся в виде оттисков печатей из Ура, несомненно, есть сцены, представляющие обряд «священного брака», совершаемый в присутствии арфисток и певчих. При этом, так как в Уре местный бог почитался в виде дикого быка, лицо, игравшее его роль, представлено в бычьей маске, в то время как жрице-энтум ее прислужницы одевают на голову причудливый убор с коровьими рогами и ушами. Возможно, обряд был связан с мифами о божествах плодородия, уходившими под землю и воскресавшими вместе с растительностью и животной жизнью. Когда-то такой обряд мог быть магическим средством обеспечения изобилия для общины, он был связан с природным циклом и повторялся периодически. Характерно, что во время обряда «священного брака» жрица на изображениях обычно держит во рту тростинку, опущенную в сосуд, стоящий на земле. Возможно, это магический способ передачи плодородия земле.

Могила Пу-аби была не единственным сюрпризом царского некрополя древнего Ура. Зимой 1928/29 года Вулли продолжал исследования. Он нашел новый след, который повел его от глиняной стены на участке, где могилы простых людей располагались необычайно тесно, до разбросанных на большом пространстве кувшинов, алебастровой вазы и остатков деревянного ящика. В ящике Вулли нашел два кинжала с золотыми лезвиями и золотыми заклепками на рукоятках. Между ними была печать из белого перламутра с надписью: «Царь Мескаламдуг». Рядом с ящиком стоял деревянный гроб с телом мужчины. Однако найденные в нем предметы были столь скромны, что вряд ли можно было говорить о найденном мужчине как о царе. Обнаруженной археологами стеной был обнесен огромный квадрат, в котором гроб занимал лишь небольшое место в углу. В другом углу квадрата удалось найти второй гроб. Он находился под глинобитным полом.