Английские взгляды на морскую войну отразились и на судостроительной программе. Правда, строительство линкоров и крейсеров было ограничено, но не приостановлено, ибо ощущалась потребность в крупных кораблях, могущих быть противопоставленными «Бисмарку» и «Тирпицу». Из шести запланированных авианосцев продолжалось строительство четырех, число подводных лодок было несколько увеличено, а центр тяжести перенесен на корабли охранения и прикрытия; заказы на эти корабли размещались в расчете на максимальное использование производственных мощностей английских и канадских верфей. В то же время вновь созданное министерство судостроения занималось строительством торговых судов и укомплектованием их команд. Благодаря этим мерам за первое полугодие войны тоннаж торгового флота сократился только на 200000 брт. Однако наряду с этим он был вынужден передать вооруженным силам 5,5 млн. брт, так что для обеспечения жизненно важного импорта оставалось 15,5 млн. брт. Этот тоннаж, а также нейтральные суда позволили сохранить импорт на уровне 4/5 довоенного.

Ранней весной 1940 г. англичане не имели особых оснований для недовольства. На Западном фронте все было спокойно; английская армия, численность которой должна была достигнуть 55 дивизий, формировалась согласно плану. Правда, на море и в воздухе немцы оказались агрессивнее, а собственные потери выше, чем предполагалось. Особенно хорошей подготовкой отличались экипажи немецких подводных лодок, которые стояли на высоте и в техническом отношении, причем выяснилось, что их совсем не так легко топить, как в теории. Однако при своей малочисленности эти подводные лодки не представляли собой серьезной угрозы; ожидавшийся в скором времени прирост числа кораблей охранения должен был еще больше ограничить их деятельность. К тому же часть их была уже потоплена, равно как и один из трех броненосцев. Доставка в Германию заморских товаров была прекращена, за исключением ввоза руды из Северной Швеции летом и через Нарвик — зимой. Если бы удалось прекратить и этот ввоз, германская военная промышленность осталась бы без стали и победа союзников стала бы лишь вопросом времени. Не удивительно, что Черчилль очень рано стал думать об этом косвенном способе поражения противника, как особенно подходящем для морской державы, располагающей временем и всегда склонной прикончить противника экономическим давлением. При существовавшем положении овладение Норвегией давало и другое преимущество, создавая возможность запереть морские силы противника, действия которых тревожили Англию и могли принести всякие неожиданности в будущем.

Германский военно-морской флот тоже посматривал на Норвегию, однако не с агрессивными намерениями, а со все большей озабоченностью. Он также мог быть доволен ходом войны на море до этого времени. Подводные лодки себя оправдали, они и немногие имевшиеся надводные корабли дали себя почувствовать гораздо сильнее, чем можно было от них ожидать, несмотря даже на препятствия политического характера и некоторые технические дефекты, являвшиеся неизбежными следствиями всемерно ускоряемого роста. Потери, особенно гибель «Графа Шпее», были тягостны, но терпимы.

Однако в этой картине были и сугубо теневые стороны. На флоте не предавались мечтаниям относительно длительности и тяжести борьбы, ибо упорство и выдержка морской державы были там известны. Но именно поэтому внушало беспокойство все большее вмешательство в ведение войны на море военно-воздушных сил, главное командование которых не желало ни сотрудничать с флотом, ни учитывать своеобразие морского театра войны. Правда, на бумаге было признано, что атака британских морских коммуникаций является делом первостепенной важности, но государственное руководство не направляло на это большую стратегию и предоставляло средства, необходимые для расширения подводного флота, лишь нехотя и в недостаточных размерах. В конце концов Норвегия стала кошмаром морского командования. Перед глазами ответственных лиц слишком ясно стояла картина гигантского заграждения из 70000 мин, которое американцы поставили летом 1918 г. от Оркнейских островов до границы норвежских территориальных вод. После этого в августе 1918 г. британцы, используя политический нажим, заставили нейтральных норвежцев заминировать свои территориальные воды и тем завершить работу по созданию заграждения, в результате технических дефектов действие последнего оказалось не столь успешным, как надеялись инициаторы его создания, но оно явилось, тем не менее, серьезным препятствием, из-за которого погибло несколько подводных лодок. Не было сомнения в том, что то же заграждение будет действовать эффективнее при наличии лучшего материала и большего количества мин (то и другое не составляло проблемы для техники, которая за это время ушла далеко вперед). И тогда надводные корабли и подводные лодки окажутся запертыми в Северном и Балтийском морях, и океанской войне придет конец. В то же время подвоз через Нарвик прекратится, и Германия потеряет до одной трети шведской руды. Германский военно-морской флот уже с 20-х годов много занимался Нарвиком — толчком к этому явилось появление труда вице-адмирала Вегенера о стратегии первой мировой войны. Последний указывал, между прочим, на то, что стратегическое положение на море могло быть решительно улучшено путем использования Каттегата и Скагеррака и еще больше путем приобретения баз в Норвегии. Это являлось, однако» лишь частью обширного исследования, и не следует думать, что после прочтения его труда весь военно-морской флот горел желанием при первой возможности занять Норвегию. РВМ считало, что для Германии выгоднее всего строжайшее соблюдение этой страной нейтралитета. Это нашло яркое выражение в ноте от 2 сентября 1939 г., в которой германское правительство обязалось уважать нейтралитет Норвегии, однако, в недвусмысленных выражениях, оставило за собой свободу действий на случай, если этот нейтралитет будет нарушен третьей стороной.

Уже в самом начале войны появились признаки того, что Англия не намерена долго уважать нейтралитет Норвегии. Черчилль, который являлся тогда морским министром и был хорошо знаком со всеми политическими и стратегическими прецедентами, имевшими отношение к морю, вплоть до времен первой мировой войны, уже 19 сентября затронул этот вопрос на заседании кабинета, а десять дней спустя представил меморандум о том, как лишить немцев импортной руды и преградить им доступ в Атлантику.

Кабинет тогда еще не принял этих предложений. Поскольку, однако, инициатор их продолжал отстаивать проект всякий раз, как для этого представлялась возможность, не приходится удивляться, что произошла некоторая утечка информации. В начале октября германский военно-морской флот получил, по крайней мере, из двух источников сведения о намерениях союзников в отношении Северной Скандинавии. Адмирал Карльс предложил тогда выяснить, нельзя ли предотвратить опасность созданием баз в Норвегии. Этого следовало достигнуть без применения силы; на основании соглашений политического характера германский военно-морской флот уже пользовался тайными базами снабжения в Испании, на Канарских островах и в бухте западнее Мурманска[33]. Однако нельзя было сомневаться в том, что поскольку базы в Норвегии вплотную приблизят германский флот к одной из ключевых позиций английского морского могущества, следует ожидать соответствующих контрмер.