— Учитесь, интеллихенты! Что б вы без дяди Саши делали?!

— А в чём понт этих «пээмок»? — Для Виталика все эти «радости пироманьяка» тёмный лес — уж больно профиль другой, потому и спрашивает.

— Да ты что, Андреич!? «Капээмка» полтора кило без укупорки и проводов весит, а «четвёрка» — четыреста граммов. А большие сети подрывать нам всё равно не придётся.

Потом он уговорил уже другого заменить часть взрывчатки сосредоточенными зарядами — и нам выдали два ящика с маркировкой «СЗ-1П»[38]на них.

Однако в результате у нас возникла другая проблема, описываемая народным присловьем, что «жадность фраера сгубила». Когда кладовщики прикатили на тележке последние выцыганенные «ништяки», то выяснилось, что в наши машины всё это добро просто не влезает!

«Я, Сашка, Виталик, — принялся я считать пассажиров, — Андрюха, Сашкин радист… И девчонку ещё с дитём, по просьбе майора, забрали. Шесть человек на два не самых крупных джипа — вроде и немного, но мы все с оружием и рюкзаками, плюс рация, плюс вещи Юли. И какого хрена мы её „Короллу“ не взяли?! Да ещё тут куба два набирается…»

Предложение неопытного в таких делах Сибанова «затрамбовать барахло, словно тёщу на дачу везём», было отвергнуто мной и Сашей как явно волюнтаристское — всё-таки взрывчатку грузить будем, а не рассаду в ящиках!

— По уму, тут «шишигу» надо, ну, или на крайняк, «Газель» бортовую, — печально оглядев «честно уворованное», подвёл итог майор.

— Вась, а если «Форестер» твой загрузить? — Пусть Виталик выглядел несколько смущённым после своего «косяка», но соображалка у него — дай бог всякому. О своём же собственном универсале-«проходимце» я вспомнил только после его слов.

— А что, большой там багажник? — поинтересовался Клоун.

— Если задние сиденья сложить — больше куба получится.

— Пойдёт! Не скажу, что просторно будет, но поместится. А где машина?

— У нас на посту. И двадцати километров не будет.

— Так чего вола толкать? — хлопнул в ладоши Сашка. — Пару-тройку ящиков в твою колымагу сейчас закинем, подполковник с Юлькой тут пока посторожат, а мы к вам смотаемся — за час обернёмся.

Сказано — сделано, правда, ящиков погрузили не пару, а все шесть — два со взрывчаткой, а остальные с «сопутствующими товарами»: проводами, подрывными машинками и детонаторами.

Наш морпех решил было показать класс быстрой езды, рванув с места, словно участник чемпионата мира по ралли, за что немедленно получил подзатыльник от сидевшего за ним Клоуна:

— Не выделывайся, не дрова везёшь! У нас в багажнике, если ты случайно не заметил, почти полцентнера взрывчатки!

Борматенко виновато посмотрел на меня и повёл машину гораздо аккуратнее.

Что такое пятьдесят километров по хорошей и практически пустой трассе? Минут сорок, не больше…

Моя «Субару» так и стояла возле штаба, а вот людей на улице заметно не было, только когда мы подъехали, дверь приоткрылась — и на улицу вышла фигура в ОЗК. Когда майор открыл дверь, собираясь выбраться на улицу, часовой заполошно замахал руками, постоянно перекрещивая их перед собой.

— Что за фигня? — Смысл действий подчинённого я сразу не понял, но потом пригляделся и, заметив, что страж периодически тычет рукой куда-то вверх, догадался: — Парни, похоже, начало сыпаться! Сань, у тебя дозиметр есть?

— А как же! У нас всё есть! — Расстегнув подсумок на груди, майор вытащил небольшую пластиковую коробочку с несколькими переключателями и большим жидкокристаллическим дисплеем. — РКСБ[39]белорусский, — пояснил он и, приоткрыв окно, выставил прибор в щель.

Раздался противный писк.

— Так, ноль-пятнадцать в час, — торопливо закрыв окно, сообщил он нам.

— Ноль пятнадцать чего?

— Рентгена.

— Не смертельно.

— Ага, наши во время сеанса сказали, что у них уже до семи десятых поднялось, все по укрытиям сидят. Ну, кроме патрулей на броне.

— Слушай, я рацайкой вашей воспользуюсь?

— Конечно! Аркаша, — обратился он к радисту, — обслужи клиента.

Курдюмов перенастроил рацию на названную частоту и протянул мне гарнитуру.

Ждать пришлось долго — только спустя две минуты непрерывного повторения «Дом, дом! Ответь Васе!» в наушнике раздался сильно искажённый помехами голос жены:

— Ой, Вася, а я только услышала!

Понятно, что требовать от совершенно гражданского человека, тем более женщины, строгого соблюдения правил радиообмена было бы глупо, и нотаций читать я не стал:

— Привет, родная! Как у вас дела?

— Ничего, лапа. Только страшно очень. Мы на улицу хотели выйти, но эта бандура, что ты оставил, так запищала, что мы с Ярославой сказали всем в доме остаться.

— Ты умница! Этот, как его… Станислав… коробки на форточки сделал?

— Только на одну — в гостиной.

— Ну и ладно. Вы пока не выходите никуда! Хорошо, лапа?

— Конечно! А вы когда вернётесь? А то ребята бузят. Илюшка всё спрашивал, где папа, даже спать ложиться не хотел.

— Скоро, родная, скоро. Вот дела доделаем и сразу же приедем. Обещаю! Всё! Отбой!

— Пока, лапочка!

— Я так понимаю, всё нормально у твоих? — спросил Александр, когда я вернул радисту гарнитуру.

— Всё путём.

— А родители с вами?

«Ох, лучше бы ты, майор, этого вопроса мне не задавал. И так вторые сутки старательно гоню от себя мысли о родных и друзьях, которые могли остаться в городе. Будь моя воля и, главное, возможность, рванул бы в Тарусу к бате! Но сейчас не могу, для начала организую всё тут, а уж потом…»

Майор затянувшуюся паузу понял правильно и, словно ни в чём не бывало, перескочил на другую тему:

— Так что, в «презики» одеваемся?

— Нет, опухнем здесь нехудожественной гимнастикой заниматься, — в салоне «Патриота», где сидели четверо не самых дохлых мужиков, надевать прорезиненные комбезы действительно было более чем неудобно. — До помещения и в этих плащиках добежим, а там уже переоденемся. А пока будем принаряжаться — ребята всё и разгрузят. Всё равно я это всё домой не потащу.

— Дельно. Ну что, по коням?

— Не, брат… Кони в данном случае как раз мы… Так что поскакали!

Торопливо приведя в порядок скудные защитные средства, мы подхватили кто что смог и, быстро выскочив из машины, тяжело порысили к штабу.

«Блин, а тамбура-то тут и не сделали!» — сокрушенно отметил я, когда до дверей оставалось метров пять. Но тут передо мной появилась затянутая в резину фигура часового, который показал нам на пристроенный к дому сарайчик.