Папа Урбан был на распутье. Многие кардиналы считали, что ему следует прервать переговоры с Карлом. Но Урбан не хотел перечеркивать работу, проделанную кардиналом Аннибальди, рискуя оскорбить этим своих сторонников в Риме. Он не мог себе позволить поссориться с Карлом. Манфред, потерпев неудачу в Риме, двигался по восточным землям римских владений, чтобы заставить Лукку, последний город гвельфов, оставшийся в Тоскане, признать его сюзеренитет.88 Таким образом, Урбан согласился на назначение Карла сенатором, но только на время.89 Карл тактично ответил, что не примет должность без согласия Папы, но, понимая, что стоит на сильной позиции, настоял на пересмотре всего своего договора с папством. Переговоры продолжались всю осень 1263 г. Папа выдвинул новые предложения, которые Карл едва соизволил рассмотреть. К концу года казалось, что соглашение вообще будет расторгнуто, но в первые месяцы 1264г. влияние Манфреда в Центральной Италии усилилось. Лукка в конце концов подчинилась ему. Урбан понял, что окружен. Если он вскоре не найдет помощь, признавался он своим близким друзьям, ему придется бежать во Францию. Урбан уступил требованиям Карла. В апреле Папа представил на рассмотрение кардиналам исправленные условия договора, которые собирался предложить Карлу. Многие кардиналы теперь были уже совершенно недовольны, что связались с графом Анжуйским, так что Урбан начал свое выступление фактически с извинений, указывая на то, что успех Манфреда сделал вмешательство Карла необходимым. Он предложил, чтобы Карл оставил римское сенаторство или в четко определенный срок, или как только завоюет Сицилийское королевство; Карл мог выбрать одно из двух. Остальные условия, оговоренные прежде с Карлом, должны оставаться в силе. Кардинал церкви Св. Цецилии, Симон де Бри, человек, которым, как было известно, восхищался Людовик Святой, был отправлен в Париж, где Карл в данный момент находился вместе со своим братом. Кардинал должен был передать Людовику, что, если Карл будет упорствовать в римском вопросе, его кандидатура на Сицилийский престол будет отозвана. Чтобы помочь Симону, Папа приказал отправиться в Париж кардиналу-епископу Сабины, Ги Фулькуа, который был послом в Англии и к которому Людовик хорошо относился.90

Карл тем временем выдвинул встречные предложения. Он знал, что Папа на его стороне. Теперь он требовал, чтобы ежегодная сумма выплат от завоеванного королевства в 10 000 унций золота была сокращена. Ему придется делать подарки своим сторонникам с доходов завоеванного королевства, и ему не хотелось бы истощать свою казну. Карл хотел, чтобы было узаконено право всех его потомков, как мужчин, так и женщин, наследовать сицилийский трон. Карл также требовал, чтобы к пункту, запрещающему ему самому или его наследникам владеть землями или занимать должности в Северной и Центральной Италии, было прибавлено слово «умышленно». Однако военная или иная необходимость могли вынудить его занять эти земли; впрочем, он обязался оставить их по первому требованию Папы. Если Карл или кто-то из его преемников станет императором, сицилийский престол должен перейти ближайшему наследнику, будь то мужчина или женщина. Раз уж Карл сам поведет армию на завоевание Сицилийского королевства, то сам же и будет определять численность армии. И наконец, Карл отказался принять пункт, согласно которому его подданные по каким бы то ни было причинам могли быть освобождены от вассальной клятвы ему.91

Эти предложения не могли понравиться Папе, но он был в отчаянном положении. Урбан отправил кардиналу Симону письмо с дальнейшими указаниями. Кардинал должен был извлечь максимум из сделки по ежегодным выплатам Риму и не опускать сумму ниже 8000 унций. Пункт об отказе от вассальной зависимости можно было изменить таким образом, чтобы под его действие попадали только наследники Карла; если же этого будет мало, в отношении к ближайшему преемнику Карла это условие тоже должно было применяться. Если же Карл отвергнет и это условие, следовало потребовать какие-то встречные гарантии. В самом крайнем случае от этого пункта можно было отказаться вовсе. Что же касается остальных предложений, кардинал должен был действовать на свое усмотрение. То есть Урбан был готов уступить по всем пунктам, но не собирался сдаваться без борьбы. Кардинал Сабины должен был проследить, чтобы английский король не препятствовал выдвижению кандидатуры Карла, в то время как архиепископу Козенцы, который к тому времени уже был во Франции, надлежало проследить за тем, чтобы ненависть королевы Маргариты к Карлу не повлияла на ход переговоров. Возможно, нужно было как-то урегулировать вопрос с ее претензиями на Прованс. В том случае, если переговоры с Карлом завершаться успешно, посланцу Папы поручалось просить французское духовенство в течение трех лет отдавать десятину на войну с Манфредом.92

Пока кардинал вел переговоры в Париже, Манфред снова перешел в наступление. Один из его военачальников, Джордано Ланца, победивший в битве при Мон-таперти, вторгся в Анконскую марку, захватил папского наместника и установил связь с гибеллинами в Тоскане. Другой, Пьетро ди Вико, действовал в предместьях Рима. Город спасло лишь появление там провансальского отряда под предводительством Жака де Гантельма, которого Карл назначил своим наместником. Сам Манфред собрал большую армию в Кампании и был готов перейти границу при поддержке Пьетро. Папа Урбан видел, что окружен, он даже начал опасаться за свою жизнь. Ходили слухи, что Манфред готовит убийц, чтобы разделаться с ним. Письма Папы кардиналу Симону в Париж были почти истеричными. Следовало привести Карла в Италию любой ценой, и как можно скорее.93

В такой обстановке кардинал не мог добиться от Карла выгодных условий. Немного поборовшись, он был вынужден уступить. Карл решил отказаться от сенаторства в Риме, как только он получит королевство, и согласился с тем, чтобы ежегодная выплата папству составляла 8000 унций. Все остальные его предложения были приняты кардиналом. Тем временем, хотя королева Маргарита и не захотела отказываться от своих притязаний на Прованс, она обещала не предпринимать ничего, что могло бы помешать сицилийской кампании ее деверя. В августе кардинал сообщил Папе, что переговоры завершились успешно. Как только новость дошла до Папы Урбана, он послал в ответ восторженные поздравления. Затем кардинал начал убеждать французских епископов пожертвовать десятину на военные нужды. К сентябрю все епископы дали свое согласие, хотя, похоже, весьма неохотно. Только духовенство Венессэна отказалось, сославшись на то, что их епархия не входит ни во Французское королевство, ни в графство Прованс, а значит, на них не распространяются легатские полномочия кардинала.94

Папа Урбан так и не узнал об окончательном успехе своего легата. Его опасения усиливались с каждым днем. Наконец, Папа заподозрил, что даже жители Орвьето, где он прожил большую часть своего понтификата, настроены против него. Он решил удалиться в Ассизи. 11 сентября Урбан прибыл в Тоди и там заболел, но настоял на продолжении путешествия. Когда несколькими днями позже Папа прибыл в Деруту в паланкине (поскольку уже не мог ехать на лошади), он уже был при смерти. Кардиналы из его свиты перевезли его в Перуджу. Там Урбан и умер 2 октября 1264 г.95

Карл был несколько обеспокоен известием о смерти Урбана. Его новый договор с папством еще не был утвержден, новый Папа мог и не признать его. Карл знал, что в Священной коллегии многие кардиналы были настроены против него, а два его главных друга, кардиналы церкви Св. Цецилии и Сабины, находились во Франции. Если Карл больше не будет признанным защитником Церкви, его враги приободрятся и вновь примутся за свои козни. Он переехал из Парижа в Прованс, чтобы подготовиться к вторжению в Италию. Там Карл решился на сознательное проявление жестокости, чтобы показать, что с ним нельзя шутить. Прошлым летом он взял в плен мятежного Гуго де Бо и арестовал многих других друзей Бонифация де Кастеллана и вдовствующей графини, включая нескольких богатых купцов и прежнего подесту Арля, на том основании, что они вели переговоры с королем Арагонским. В течение года их держали в заключении, но обращались хорошо, поскольку Карл придерживался политики мягкости по отношению к своим врагам. Теперь же совершенно неожиданно он приговорил своих пленников к смерти. Весь мир должен был увидеть, что его мягкость была продиктована лишь политическими соображениями, а не его слабостью. 24 октября мятежников обезглавили возле церкви Св. Михаила в Марселе, а их владения были конфискованы. Показав, что никому не позволено с ним шутить (и, кстати, значительно увеличив свое состояние), Карл продолжил публично готовиться к итальянской кампании. Новый Папа, кто бы им ни стал, не должен был иметь никаких сомнений по поводу намерений Карла.96