произносит босс, глядя на меня.

Я теряюсь. Не знаю, что сказать. Не ожидала, что он со мной согласится…

А он продолжает:

- Вы напали на меня с кофе. Облили. Облапали. Предложили снять рубашку. Точно, это похоже на домогательство.

- Вы… Я…, - захлебываюсь я в словах.

Как он мог так все вывернуть? Меня просто разрывает от возмущения!

- Я вас сейчас убью! - вырывается у меня.

И я взмахиваю веником. Мне правда очень-очень хочется его пристукнуть.

- Виктория… - его глаза расширяются от удивления.

Что, никто и никогда не бил тебя веником? Получай!

Как он… Как вообще можно быть таким козлом? Обвинять меня…

Я луплю его веником по чему попало. Он уворачивается. Но мне все равно удается нанести несколько неплохих ударов.

- Виктория!

- Я, значит, на вас напала… Вот теперь да!

Он перехватывает веник.

Мы стоим друг напротив друга. Тяжело дышим. Одной рукой вдвоем держимся за веник, другой он держит меня за запястье.

- Что это вы делаете? - раздается голос Максимки.

Черт. Что он успел увидеть?

- Ничего. Я разбила чашку. Подметаю.

- А почему веник наверху?

- Тут муха пролетала. Лисичка попыталась прихлопнуть ее веником, а я ей помогал, - находит объяснение Арсений Маньякович.

Он отпускает мои руки. Достает из кармана брюк телефон. Смотрит на экран. И произносит крайне деловым тоном:

- Мне пора на работу. Увидимся в обед. Виктория, застирайте, пожалуйста, мою рубашку.

- Я вам не горничная! - только и успеваю я пробормотать ему вслед.

* * *

- Да не волнуйтесь вы, - произносит босс, когда мы выходим из машины возле больницы.

Мы оба делаем вид, что утром ничего не случилось. Если честно, я плохо помню, что именно тогда произошло. Его губы коснулись моих… Это было? Кажется, да. Или нет…

- Я не волнуюсь! - огрызаюсь я.

- А зачем нижнюю губу кусаете?

- Моя губа. Хочу и кусаю. Может, в контракт внесете пункт о запрете на кусание моей нижней губы?

Он смотрит на меня. Вернее, на мои губы. Мне становится жарко. Потому что взгляд у него не замороженный. А совсем наоборот.

Чтобы отвлечься, я начинаю говорить о садике.

Он нашел Максиму детский сад. И хочет, чтобы мальчишка туда ходил на полдня - мол, это будет хорошо для его социализации и подготовки к школе. У них там какая-то навороченная программа.

Но Макс не хочет ни в какую!

И убедить его по-хорошему практически невозможно. Ведь у него теперь есть я. А со мной намного лучше, чем с воспитателями.

- Может, ну его, этот сад? - говорю я.

- А я считаю, надо ходить. Мы с мамой один раз его уже убедили. Думаю, и сейчас у нее получится. Она ему все объяснит, и он перестанет упрямиться.

- То есть вы для сына не авторитет?

- Ну, я… Меня он хуже слушается.

- И это нормально?

Он молчит.

Мы входим в здание. Идем к лифту. Максик, как обычно, носится вокруг нас кругами.

- Не можете договориться с собственным ребенком, - резюмирую я. -. Как вы вообще фирмой управляете?

- Вполне успешно.

- Видела я ваше управление. Вас все боятся.

- Так и должно быть. Я начальство.

- Сын тоже должен вас бояться?

- Нет.

- А как?

Он пожимает плечами.

- Расскажите мне, раз вы такая умная.

- Я не умная. То есть… Ум для этого не нужен. Нужно доброе сердце…

- Хотите сказать, я злой?

- Вы сами сказали, что вас все боятся.

- Тогда вы почему меня не боитесь?

- А я вообще мальчишек не боюсь. Ни больших, ни маленьких.

А вот маму своего босса побаиваюсь… Она вырастила ледяного демона! Кто она вообще такая? Суровая и яростная повелительница демонов? Сожрет меня с поторохами…

Пока мы едем в лифте, разговор замирает. Потому что Максику бежать некуда, и он стоит рядом. Но после того, как мы выходим на нужном этаже, философская беседа продолжается.

- Так в чем моя проблема как воспитателя? - спрашивает Арсений Маньякович.

- В том, что вы маменьких сынок, - заявляю я.

- Я?! - возмущенно взвивается босс.

- Именно. Вы во всем полагаетесь на маму. Скинули на нее ребенка.

- Я работаю!

- Хорошая отмазка. Но для меня не прокатывает.

Мы проходим по холлу, заставленному диванами и креслами. Максик бегает между ними. Мы увлечены разговором, но поглядываем на него одним глазом. Босс - левым, я правым. Оставшимися глазами мы сердито сверлим друг друга… Невольно замедляя ход.

- То есть вы хотите сказать, что я… - разъяренным голосом произносит босс.

- Вы - маменькин сынок. Вы привыкли, что за вами убирают грязные носки и использованнные презервативы. Вы просто избалованный мальчишка!

- Интересная версия, - слышу я женский голос.

И тут же раздается вопль Максика:

- Бабушка!

С кресла, стоящего к нам спиной, поднимается статная пожилая женщина в шелковом домашнем костюме.

- Мама…. - растерянно лепечет Арсений Маньякович.

Повелительница демонов сверлит меня взглядом. И я понимаю, у кого мой босс научился замораживать людей.

Блин…

Можно я прямо сейчас провалюсь сквозь землю?

22

Виктория

Я чувствую, как кровь отхлынула от лица, а потом резко прихлынула обратно. Я предательски покраснела. Как неудобно получилось…

- Здравствуйте, - лепечу я. - Я няня Максика.

- Имя у тебя есть, няня?

- Виктория…

- А я Анна Евгеньевна.

- Тебе разве можно выходить из палаты? - наезжает на свою маму Арсений Михайлович.

Мне почему-то кажется, что он это делает, чтобы дать мне время прийти в себя. Или это я фантазирую? С чего ему мне помогать? Я только что в очередной раз ему нагрубила…

- А кто мне запретит? - огрызается она.

- Врачи!

- Я уже все бока отлежала и начала мхом покрываться.

- Бабушка, а где у тебя растет мох? - с любопытством спрашивает Максик.

- Это образное выражение, - объясняет предводительница демонов.

И продолжает сверлить меня взглядом.

Мне невыносимо хочется сбежать… И тут я чувствую, что Арсений Маньякович берет мою ладонь. И легонько ее сжимает.

Зачем он это делает?!

Ведь от его проницательной родительницы этот жест не укрылся…

- Пойдемте ко мне в палату, поболтаем, - произносит она. - Это разговор не на одну чашку чая!

- Начинается, - бурчит