не задавались. Дело было не только в широте его исследований – от расположения языка в пасти крокодила до фундаментальных вопросов познания, но в том, как он аналитически препарировал процесс размышления, приводящий к верному ответу[175]. Средневековые ученые так благоговели перед его достижениями, что не осмеливались даже называть имя Аристотеля. Они звали его просто Философ.

Конечно, читать Аристотеля – нелегкое занятие. Средневековые натурфилософы привыкли к «Тимею», написанному учителем Аристотеля Платоном. Первая половина этого блестящего описания космоса, созданного демиургом, была переведена на латынь в IV веке, и переводчик снабдил текст подробным комментарием[176]. Хотя в «Тимее» Платон не следовал легкой диалогической форме изложения, свойственной другим его трудам, это все же увлекательное чтение, где за легендой о гибели Атлантиды следуют размышления о таких предметах, как четыре стихии (огонь, воздух, вода и земля), природа времени, связь тела и души и принцип работы глаза. Труды Аристотеля были и обширнее, и туманнее. Во-первых, в отличие от диалогов Платона, это были не книги, специально написанные и отредактированные для публикации, но скорее конспекты лекций. Во-вторых, понимание усложнял перевод. Древнегреческие тексты многое теряли в процессе перевода на латынь с арабского, а иногда и с испанского. К тому же многие переводчики, не исключая и Герарда Кремонского, предпочитали переводить слово за словом, и из-под их пера выходил текст, про который – хотя он и точно следовал оригиналу – вряд ли можно было сказать, что он написан на удобочитаемой классической латыни.

Если студенты, которые часто поступали на факультет свободных искусств в нежном – 14 лет – возрасте, боялись даже подступиться к полкам с непостижимыми аристотелевскими текстами, они могли выбрать путь полегче. Как и у сегодняшних первокурсников, у них были учебники, сжато излагавшие идеи великих философов в доступном для понимания виде. Самые удачные пособия становились бестселлерами. Даже когда учебная программа факультета свободных искусств была полностью перестроена под влиянием идей Аристотеля, и «три философии»: натуральная, моральная философии и более фундаментальная метафизика – нашли свое место в ряду традиционных дисциплин тривия и квадривия, профессора использовали эти учебники в качестве основы для своих лекционных курсов[177].

Итак, прежде чем погрузиться в аристотелевскую «Физику», «Метеорологику», трактаты «О небе», «О возникновении и уничтожении», «О душе», «О частях животных» или в труды объемом поменьше, посвященные психологии, дыханию или старению (все это требовалось изучить в рамках курса натурфилософии), студенты начинали свои штудии с двух введений в астрономию и космологию: «О сфере» (De Sphera) и «Компута» (науки о составлении календарей). На изучение каждого из этих трактатов в оксфордском расписании выделялось по восемь дней. «Компут» включал в себя все календарные расчеты, которые мы испробовали в предыдущей главе. Книга известна в разных вариантах: она обновлялась по мере развития науки о космических циклах. Книг с названием «О сфере» тоже было немало, но одна из них намного опережала остальные как по ясности изложения, так и по популярности. Написал ее примерно в 1230 году Иоанн Сакробоско.

Больше нам об Иоанне ничего не известно. Через 40 лет после его смерти Роберт Английский, с которым мы уже знакомы благодаря его записям о новейших изобретениях часовых мастеров, написал расширенный комментарий к «Трактату о сфере» Сакробоско для студентов университета Монпелье, где преподавал. Во введении Роберт утверждает, что Сакробоско – англичанин, как и он сам, но ничем свое заявление не подтверждает. Странствующий антикварий Джон Лиланд (который в 1530-х годах, во время одной из своих исследовательских экспедиций, заглянул в Сент-Олбанс и оставил нам последнее из описаний знаменитых часов – вскоре они были уничтожены) пытался привязать имя Сакро-боско («священный лес») к местности. Не отыскав в Англии места с таким названием (хотя таковые имелись в Северной Ирландии и на юго-западе Шотландии), Лиланд решил связать имя Сакробоско с названием йоркширского города Галифакса – довольно безосновательно, поскольку «галифакс» значит «святой волос». Мы не знаем, где Сакробоско родился, но знаем, где он похоронен: в Университетской церкви Парижа. Его надгробие украшено астролябией[178]. Очевидно, к моменту смерти он был маститым профессором Парижского университета. Сакробоско написал краткое введение в «алгорисм», опираясь на «Арифметику» Боэция, а его «Компут» был основным учебником по составлению календарей. Но лучшая его работа – это, безусловно, «Трактат о сфере», который дошел до наших дней в сотнях средневековых рукописей. Студенты-монахи, поступавшие в университет, будучи старше и образованнее прочих первокурсников, часто освобождались от изучения вводного курса свободных искусств[179]. Но очевидно, что каноники и монахи вроде Джона Вествика в любом случае старательно изучали этот подробный учебник для начинающих, поскольку трактат часто встречается в монастырских манускриптах (он есть и в рукописи из Мертонского монастыря, в которую мы заглядывали в предыдущей главе).

В превосходном в своей простоте и ясности тексте, четыре главы которого как раз уместились бы в одну из глав этой книги, Сакробоско излагает основы средневекового представления о Вселенной[180]. Он опирается на самый широкий круг источников, но чаще всего на труды Птолемея и аль-Фергани – еще одного аббасидского астронома, которого переводил Герард Кремонский, – однако цитирует и античных поэтов, например Овидия и Вергилия. Сакробоско начинает с евклидовой геометрии, дает определение сфере, а затем описывает сферы небесные и земные. Талантливый педагог, он постепенно повышает уровень сложности, рассказывая о движении звезд и планет, объясняя, как длина дня и видимость звезд зависят от времени года и места наблюдения и отчего случаются затмения.

Студенты и профессора запоем читали «Трактат о сфере» Сакробоско еще сотни лет после того, как сам он сошел в могилу. В обшитых дубовыми панелями аудиториях Оксфорда лекторы старательно прорабатывали лаконичный учебник Сакробоско, подробно растолковывая его своим очарованным движением сфер ученикам (рис. 3.2). Некоторые даже превращали свои лекции в расширенные письменные комментарии к основному тексту, так что нам довольно хорошо известно, какие предметы охватывал курс. Давайте ненадолго притворимся средневековыми студентами и изучим одну из глав «Трактата о сфере», из которой мы узнаем, как Сакробоско объяснял шарообразность Земли.

Рис. 3.2. Фронтиспис «Ручного компута», учебника, написанного Чарльзом Кирфотом из Оксфорда в 1519–1520 годах. Обратите внимание на оборудование класса: там имеются механические и солнечные часы, армиллярная сфера и астролябия. Со времен Джона Вествика одеяния изменились, но учебная программа осталась примерно такой же

Сегодня чуть ли не все уверены, будто средневековые ученые считали Землю плоской, но это миф, придуманный в XIX столетии. Он так широко разошелся благодаря опубликованной в 1828 году книге Вашингтона Ирвинга, которую я бы великодушно назвал «воображаемой» историей: «История жизни и путешествий Христофора Колумба». Ирвинг изображает своего героя «гением-одиночкой», который утверждает, что, отправившись на запад, сможет доплыть до Индии, и сталкивается с яростным противодействием невежественных церковников, подвизавшихся при испанском дворе[181]. Измышления Ирвинга с радостью подхватили антиклерикальные авторы, сделав их символом глобального конфликта науки с религией, в ходе которого выступавшая на стороне науки горстка смельчаков боролась против удушающей власти Церкви[182]. Но конфликта в таком примитивном виде никогда не существовало. На самом деле представления Колумба о географии основывались на работе современника Джона Вествика, парижского профессора, а позже и кардинала Пьера д'Альи, который многое позаимствовал у Сакробоско[183].

Сакробоско пишет, что небосвод – это огромная сфера, а планеты расположены на сферах поменьше, которые вложены одна в другую (подобно русской матрешке). Кроме сфер семи планет, к которым, как вы помните, относили и Луну с Солнцем, были еще две внешние сферы: сфера «неподвижных звезд» и «перводвигатель», запускающий суточное вращение небес. Ближайшая к Земле планетная сфера с самым коротким периодом обращения – это сфера Луны. Следуя аристотелевской «Метеорологике», Сакробоско помещает внутрь лунной сферы четыре сферы элементов: огня, воздуха, воды и, наконец, в центре всего сущего, самого тяжелого элемента – земли (рис. 3.3).

Рис. 3.3. Небесная и земная сферы, от перводвигателя (primum mobile) до сферы воздуха (spera aeris), воды (aqua) и земли (terra). Сакробоско, «Компут» (объединенный в этой рукописи с его же «Трактатом о сфере»)

В доказательство шарообразности Земли Сакробоско приводит факт, что на западе и на востоке звезды восходят в разные часы, а затмения случаются в разное время. А если вы отправитесь на юг