Мы вышли на верхнюю галерею. На нас смотрели, на нас показывали пальцем, и я услышала чьи-то слова, мол, теперешние дети творят что хотят, куда смотрят родители… Я вспомнила маму и начала рыдать.

— Ну, не плачь, не надо плакать. Не бойся, никто тебя не обидит, — неловко сказал охранник.

— Так отпустите ее, зачем вы ее мучаете? Не видите, она совсем ребенок, — сказала Таня.

— Зачем же ты сделала ее соучастницей своей кражи? — спросил охранник.

— Кто сказал, что я что-то украла? Сперва докажите! Мы просто разглядывали прилавки, это что, преступление? — яростно набросилась на него Таня. — В любом случае, говорю вам, она ни в чем не виновата. Она вообще не со мной. Отпустите ее домой к маме.

— Вы увидитесь с мамами после того, как приедет полиция, — сказал охранник.

— Я увижусь с мамой? Да неужели? — сказала Таня. — Вот это новость!

Нас отвели в «Индиго». Синеглазый продавец ждал нас, скрестив руки на груди и встряхивая головой.

— Они самые. Глупые дети, — сказал он.

— Сам дурак, только выпендриваешься! — завопила Таня. — Мы ничего не сделали! Мы смотрели вещи и мерили сапоги! Ничего мы не крали.

Она продолжала стоять на своем, даже когда нас увели в кладовую. Женщина в форме охранника попросила нас отдать то, что мы взяли.

— Мы ничего не брали, — повторила Таня.

Я заплакала, и Таня обняла меня за плечи. Я почувствовала, что она дрожит, и зарыдала еще сильнее.

— Девочки, не заставляйте меня обыскивать вас, — сказала женщина.

— Не прикасайтесь к нам! Вы не имеете права. Сколько вам говорить, мы ничего не крали. Этот парень, который слишком много о себе возомнил, просто хочет нам насолить, — сказала Таня.

— Он говорит, что вы украли синий свитер ручной вязки, — уточнила женщина.

— Он лжет, — ответила Таня.

Тогда женщина протянула руку и похлопала Таню по выпирающему животу. Сунула руку под кофту и дернула. Синий вязаный свитер упал на пол.

— Так кто же лжет? — спросила она.

— Вы сами мне его подложили, — сказала Таня. — Скажи, Мэнди? Она сама его подложила, чтобы засадить меня за решетку, правда?

Охранники в дверях засмеялись.

— Крепкий орешек попался! — сказал один из них. — Наверняка, когда приедет полиция, выяснится, что у нее не первый привод.

— Полиция! — всхлипнула я.

Приехали двое — мужчина и женщина в темно-синей форме и фуражках. Слезы брызнули у меня фонтаном.

— Ну же, ну же! Не такой уж я страшный, — сказал полицейский, посмеиваясь. Он переводил взгляд от меня к Тане. — Что тут у нас? Юные Тельма и Луиза?

— Ха-ха. Что тут у нас? Клоун? — огрызнулась Таня.

— Значит, ты — крепкий орешек, — догадался полицейский. Он подошел ко мне. Я сжалась, продолжая всхлипывать. — А ты кто такая, пугливая белочка?

— Не наседай на нее, видишь, она напугана, — защитила меня его напарница. Она обняла меня одной рукой. — Не плачь. Как тебя зовут?

— Мэнди, — выдавила я.

— И сколько тебе лет, Мэнди?

— Десять.

— Она ни в чем не виновата. Соседская девочка, которая увязалась за мной, — резко сказала Таня. — Отпустите ее.

Женщина мягко потрепала меня по спине.

— Не бойся, детка, мы не сажаем таких маленьких девочек за решетку.

Таня съежилась, мигом уменьшившись в размере.

— Отпустите, пожалуйста, нас обеих, — захныкала она.

— Вот актриса, — сказала женщина, которая ее обыскивала.

Но полицейская дама оказалась на нашей стороне.

— Обе девочки еще несовершеннолетние. Собственность магазина возвращена. Вы уверены, что хотите заводить дело, сэр? — спросила она синеглазого продавца.

Мы с Таней умоляюще смотрели на него.

— У нас строгие правила. На вора всегда заводится дело, — сказал продавец, скрещивая руки на груди. — В половине случаев воруют дети, такие же, как эти две. Их надо проучить, чтобы неповадно было.

— В таком случае, сэр, вам придется поехать с нами в участок и написать заявление, — сказал полицейский. — Вы утверждаете, что видели, как старшая девочка взяла свитер?

— Свитер ручной вязки за девяносто пять фунтов, — возмущенно поправил продавец.

— У вас хороший вкус, юная леди, — сказал полицейский Тане. Обернулся к женщине, которая ее обыскивала. — Вы нашли при ней свитер?

— Она прятала его под одеждой. Я увидела, что часть рукава свисает, и вытянула его наружу.

— Ей бы следовало подождать вашего приезда, — сказала Таня. — Теперь у вас нет прямых доказательств.

— У нас достаточно доказательств, — сказал синеглазый продавец. — В магазине установлена камера. У нас будет отличная запись того, как ты крала чужую вещь.

Таня поняла, что он не шутит. И все же она изо всех сил пыталась вытащить меня.

— Ваша драгоценная запись покажет, что малышка ни в чем не виновата, — сказала она, показывая на меня.

— Она рыскала по магазину вместе с тобой. И побежала, когда я пытался вас остановить, — сказал продавец.

— Это не преступление! — возразила Таня. — Она не воровка!

— Но у нас есть все основания полагать, что вы сами воровка, юная леди, — сказал полицейский. — Вы арестованы.

Я слушала, как он зачитывает Тане права, будто в фильме про преступников, и не могла поверить, что все это происходит на самом деле.

— Нас что, правда арестуют? — прошептала я.

— Тебя — нет, детка, — сказала дама в форме. — Мы просим тебя поехать с нами в участок и рассказать, как все было. Потом мы позвоним твоей маме, и она заберет тебя домой. Хорошо?

— А Таню… Таню вы арестуете?

— К сожалению, да, — сказала она.

Мы прошли через весь торговый центр к выходу. Меня вела полицейская дама, Таню — ее напарник. Таня попыталась вывернуться и убежать, но полицейский только рассмеялся. Он крепко держал ее за плечи.

Снаружи ждала белая патрульная машина. Люди озирались на нас с Таней. Нам пришлось втиснуться на заднее сиденье, между нами села полицейская дама. Я все так и рыдала.

— Можно мне сесть рядом с Мэнди? — попросила Таня.

— Прости, никак нельзя, — ответила дама.

— Ей нужна моя поддержка, — сказала Таня.

— Понимаю. А вдруг ты ей что-нибудь передашь?

— Смотрите сами. — Таня помахала пустой ладонью у нее перед носом. — Ничего нет. Можно мне хотя бы взять ее за руку?