Девушка легла спиной наверху этого спуска и продела лодыжки в две петли, свисавшие с боковых рельсов. Я помог ей защелкнуть эти петли, а потом установил что-то, похожее на вагонетку, на рельсы и сам забрался в эту вагонетку. Следующее, что помню, как мы вместе скользили вниз головой вперед. Девушка скользила подо мной, а я сидел в вагонетке, и было очень сексуально, потому что мой член свисал под вагонетку, и она ласкала его языком, пока мы катились вниз.

Мы все набирали и набирали скорость, пока энергии не набралось на то, чтобы взлететь по длинной наклонной плоскости к потолку телефонной станции, где была привинчена металлическая рама. Девушку словно вставили в эту раму; на руках застегнулись браслеты, на теле — задвижки из нержавеющей стали, а на ногах — еще одни браслеты. Вся рама закрылась, как оптический затвор, и девушка оказалась внутри, но по-прежнему улыбалась, поэтому я понял, что ей это нравится. Ее груди выдавались через отверстия в металле, половые органы тоже были не прикрыты, она облизывала губы, глядя на меня, и откровенно провоцировала.

Я взял такую же металлическую раму, как у нее. Там были браслеты на руках и ногах, и она крепко удерживала меня в одном положении. Рама поднималась и опускалась с помощью гидравлического давления, мне нужно было только потянуть за рычаг, и я оказывался вплотную к ее раме. Потом потянул рычаг вверх, чтобы мой член, который уже был довольно твердым, скользнул в ее мягкое и смазанное влагалище без малейшей задержки.

Девушка посмотрела на меня, ее ресницы опустились, и прошептала: „О, это чудесно, я хочу еще“, — и я понял, что если двигать рычаг вверх и вниз, моя рама двигается вверх и вниз по отношению к ее раме, и получается, что мы занимаемся своего рода механическим сексом.

Я мог видеть сквозь раму, как член входит и выходит из влагалища, твердый и сияющий. Когда поднимал рычаг, член входил в нее по самые яйца. Когда опускал рычаг, он выходил. Скоро научился очень хорошо обращаться с рычагом, так что мог вводить и выводить член только до половины, а также двигаться с большой скоростью. Все это время она стонала, вертела бедрами и кричала: „Еще, еще! Сильней!“

Я начал дразнить ее, едва прикасаясь кончиком члена к наружным органам и очень легко поглаживая их, пока она не начала умолять ввести его внутрь. Тогда включил еще один рычаг, и моя рама целиком переместилась вверх и над ней, так что я оказался сзади. Нажал кнопку, вперед выдвинулись два стальных захвата, развели ее ягодицы в стороны и продолжали удерживать их порознь, так что я увидел ее задний проход. И опять потянул за рычаг, моя рама поднялась, а член начал входить прямо ей в задницу, как деревянная скалка в мягкое тесто.

Она закричала сильней, начала извиваться и требовать, чтобы вытащил это, но я не захотел. А тянул рычаг вверх, пока не погрузился полностью, пока основание моего члена не оказалось плотно охвачено ее попой. Я не мог больше сдерживаться и кончил ей прямо туда. Девушка все кричала и кричала так громко, что не мог больше думать. Я перестал понимать, что происходит. А проснувшись, оказалось, что я наполовину сполз с кровати, все было скомкано, а рука запуталась в простынях».

Как вы видите, в этом сне присутствуют элементы садизма, поэтому я помнил об этом при классификации. Но, без сомнения, основной темой сна стала необычная и сюрреалистическая техника секса — фантастическое механическое устройство для полового акта. Разумеется, неудивительно, что у человека, работающего в инженерной отрасли, например с телефонами, время от времени во сне будут появляться подобные образы. В конце концов, мозг инженера постоянно ищет механические решения человеческих проблем, и данное эротическое сновидение, пусть и странным образом, отражает именно это. Разве что устройство из сна отличается от тех машин для секса, которые были созданы в действительности, своей потрясающей эффективностью и многогранностью.

Помните, что сон про необычную сексуальную технику не обязательно должен включать что-то механическое. Одна женщина среднего возраста из Атлантик-Сити рассказала, что видела сон, как она по очереди занималась любовью с пирамидой из цирковых акробатов, пока не добралась до того, кто находился на самом верху. Имеет значение лишь необычный способ.

В конце нашей классификации эротических сновидений невозможно избежать темы инцеста. Я не предлагаю устраивать дискуссию на тему концепции Фрейда о наших взаимоотношениях с родителями, его идей по поводу комплексов Эдипа и Электры, но нет сомнений, что матери и отцы в разной форме нередко появляются в эротических сновидениях.

Говоря об этой деликатной теме, я постарался выбрать в качестве иллюстративного материала два сна, которые проясняют сексуальные связи между родителями и детьми, а не просто наиболее эротичные сновидения. Многие сны о родителях производят впечатление, что на самом деле они не о родителях. Матери и отцы скорее играют роль удобных символов мужчин и женщин, как это было в случае эротических сновидений о знакомых, с которыми наяву сексуальные отношения отсутствуют.

Лишь в очень редких случаях попадаются сны, отражающие сексуальное вожделение именно отца дочерью, матери — сыном и т. д. Сны, посвященные инцесту, характеризуются в основном долго подавляемым восхищением перед сексуальностью отца, матери, сына или дочери — знание об их сексуальном магнетизме, тщательно скрытое по причине социального табу, не позволяющего думать о собственной семье таким образом.

Но как свидетельствует классическая история с Эдипом, распространение инцеста предотвращается только социальным запретом. Эдип не знал, что его жена была его собственной матерью, поэтому мог думать о ней только как о привлекательной женщине, не более. В сновидениях, где социальные табу не столь тверды и нерушимы, как наяву, может возникнуть подобная ситуация.

Сон № 19: студентка факультета психологии, 21 год, Феникс, штат Аризона:

«Даже когда я только заснула и начала видеть этот сон, он поразил меня как нечто особенное, потому что начал обретать свою форму в таком окружении, какое мне раньше даже никогда и не снилось — полностью чуждая моему образу жизни среда. Но при этом очень реалистично и сильно.

Я была в ночном клубе 1930-х годов, жутко модном местечке с таким танцполом, на котором танцевал бы сам Фред Астер, и музыкантами в белых смокингах, с саксофонами и набриолиненными волосами. Я сидела за столом, пила что-то игристое наподобие шампанского и действительно слышала этот джаз, настоящую блюзовую музыку, разговоры и смех.

Ко мне подошел мужчина. Он отличался от всех окружающих мужчин тем, что был одет в красный смокинг, а не в белый или черный. Но все относились к нему с уважением, официантка ждала его знака, а некоторые из посетителей кивали ему и приветственно махали руками.

Только когда подошел ближе, я начала понимать, что это мой отец. Он выглядел моложе, намного более подтянутым, и улыбался. В петлице у него был странный цветок, какой-то сорт орхидеи, который поднимался и опадал в такт его дыханию. Протянул руку, я приняла ее, и мы пошли на танцплощадку.

Он прижимал меня довольно крепко и не говорил ни слова. Судя по всему, это была особая танцплощадка. Вам нужно было только стоять, а площадка танцевала за вас. В тот момент казалось, что это блестящая мысль, но сейчас я не могу вспомнить, как это работало.