— Возможно, затерялся при перевозке.

Эрипио, который резонно полагал, что бункерская морда ему нагло врет, начал окончательно терять контроль. Предводителю было невдомек, что Натрикс не знает, насколько ценно содержимое ящичка.

Напряжение достигло апогея.

Эрипио судорожно одернул полы пиджака и тихо потребовал:

— Верни ячейку, падла.

Натрикс, даром что особист, не отреагировал на оскорбление. Он какое-то время глядел на взбешенного Эрипио с таким отрешенным видом, будто перемножал в уме два трехзначных числа. Потом вздохнул, повернулся к прожектору и приказал неприметному человечку, которого против света практически не было видно:

— Запускайте излучатели. На семь герц и сто тридцать децибел. Давление увеличивайте до двух сотен. Частоту гоняйте от шести до дюжины.

Толпа по инерции еще некоторое время молчала. Небрежно оброненные слова не сразу добрались до сознания людей: они словно бы втекли в уши и заполнили вязким гелем череп.

— Излучатели? — тупо переспросил Вакса, поворачиваясь ко мне. — Какие излучатели?

С дальнего конца платформы донесся металлический лязг, заурчал дизельный тягач. Клацнуло.

Натрикс вдруг оказался рядом.

— Не лезь вперед вагона, трепач! Ты мне…

Договорить старик не успел.

Его голова резко мотнулась в сторону, изящные очочки хрустнули и полетели по высокой дуге над обалдевшими людьми, а стоявший позади Вакса с недоумением посмотрел на свою жилетку, которая окропилась кровавыми брызгами.

— Ложись! — рявкнул я, бросаясь на пол и увлекая Ваксу за собой.

Выстрелы снайпера захлопали из глубины станции. Цепь наемников сомкнулась, и я краем глаза заметил, как Эрипио, замешкавшись, упал на пути. Раздались крики, толпа пришла в движение.

Рядом с нами упал МС Арсений, грязно ругаясь и растирая ушибленное плечо. Драгоценную авиаруну творец религиозного рэпа так и не бросил. На редкость упертый тип.

Мы с Ваксой, не вставая с четверенек, поползли к краю перрона. Нужно было срочно выбраться из центра давки, но при этом не высовываться, чтоб не стать очередной жертвой снайпера.

— Куда? — прикрывая голову от снующих ног, просипел Вакса.

— В туннель! — крикнул я и оттолкнул от себя грузного Савву Второго, который оказался брошен на растерзание толпы. — Надо под платформой уходить!

Спрыгивая на рельсы, я не уследил за тылом и получил оглушающий удар по затылку. Вспышка боли ослепила, колени подогнулись, перед глазами поплыли радужные кляксы. Я вцепился в контактный рельс и едва не словил по башке второй раз от кого-то из жителей. Повезло. Я успел увернуться, но равновесия не удержал: плюхнулся на все четыре мосла и раскорячился посреди путей — аккурат над желобом между шпалами.

Вакса помог мне подняться. Я встряхнул головой и поморгал. Сотрясения вроде нет, и то хорошо.

Рука сама потянулась к кобуре. Я достал «Стечкин» и передернул затвор, вгоняя патрон в ствол. Все, шутки кончились — чтобы не сдохнуть, придется бороться за свою жизнь.

— Орис! Берегись!

Я рефлекторно отпрыгнул в сторону Около дюжины горожан во весь опор неслись прочь от центра станции к туннелю, не замечая ничего на своем пути. Когда группа, поравнялась с нами, один растрепанный мужик кувыркнулся и остался лежать с простреленной грудью. Но остальные не обратили никакого внимания на погибшего. Молодая девчонка споткнулась о тело, упала, расцарапав коленки в кровь, поднялась и бросилась наутек с вытаращенными глазами.

Безудержный страх гнал людей, словно стадо антилоп.

— Башка трещит… — пожаловался Вакса, держась за виски и щуря глаз, под которым темнел фингал. — Видно, мозги мне все ж тряхнули, когда в рыло дали…

Я нахмурился, глядя в спину улепетывающим в зев туннеля горожанам. Что-то показалось мне странным… Минуту назад было четкое понимание того, что нужно делать, а теперь соображалось явно туговато. Черепушку будто вскрыли и окатили серое вещество липким сиропом.

Мысли разбегались, как перепуганные насекомые. Будто кто-то невидимый нас гнал. Кто?

Я собрался, глубоко вдохнул и резко выдохнул. Заставил себя не думать о пустяках, сосредоточился на основных событиях.

Так, уже лучше.

Щелкнув флажком предохранителя, я обернулся. В этот же момент вспыхнул яркий свет, заставив зажмуриться. Проклятье! Выставив руку вперед, я дважды нажал на спусковой крючок. Отдача толкнула в ладонь, грохот выстрелов болезненно отозвался эхом в голове, но поток света чуть потускнел.

Нечто большое продолжало приближаться, и я не сразу смог разобраться — что именно. А когда удалось, прикрывшись рукавом, вглядеться в монолитный силуэт на фоне сияния, сердце ёкнуло.

Вагон, который ночью пригнали на Московскую, надвигался, словно гигантское животное. Разгоняемый тягачом, он постепенно набирал скорость. Колеса ритмично постукивали на стыках, быстрее и быстрее, наподобие счетчика Гейгера, почуявшего радиацию. Пять фар все еще норовили ослепить.

Но пугала не сама стальная махина.

Стекол в кабине машиниста не было. Вместо них из оконных проемов торчали две металлические «тарелки» с углублениями и резонаторными решетками по центру. Я готов был поклясться, что ночью, когда впервые увидел вагон, этих штуковин не было.

Вот, стало быть, о каких излучателях упоминал Натрикс! Если предположить, что салон вагона набит усилителями и аккумуляторами, то мощности, пожалуй, должно хватить для создания сильного направленного низкочастотного излучения. А ведь инфразвук определенных частот угнетающе воздействует на центральную нервную систему, путает сознание, вызывает безотчетный страх.

«Не лезь вперед вагона, трепач…» — отозвалось в памяти.

Превозмогая растущую боль в висках, я потряс за плечо согнувшегося в три погибели Ваксу и заставил его посмотреть мне в глаза. В мечущемся взгляде пацана читался животный ужас, губы дрожали. На молодой, восприимчивый организм низкочастотные колебания производили просто убийственный эффект.

— Нужно уходить. Срочно! — приказал я и потащил его прочь от приближающегося вагона.

— Ж-жутики касие… — пробормотал Вакса, путаясь в буквах и спотыкаясь через шаг. — Блин, язык завлетается…

— Замолкни и пригнись, — посоветовал я, чувствуя, как теряю способность здраво рассуждать. Пульсирующая боль уже долбила по мозгам, как молоток путевого обходчика, и, чтобы ей сопротивляться, я собрал остатки воли в кулак. — Нужно… до туннеля добежать. Вакса! Не отставай!

Выстрелы на платформе гремели все чаще. На фоне одиночных пистолетных хлопков прорезались трескучие голоса автоматического оружия. Пальба перемежалась истошными воплями раненых. Конфликт развивался.

Уже вбегая в сумрак перегона, я мельком обратил внимание на куски церемониальной ленты, валяющиеся на рельсах. Мятая атласная ткань рваной россыпью устилала вход в туннель.