подопечный, в необходимости соблюдать видеомаскировку во избежание неприятностей наподобие выстрела с крыши здания напротив.

Вика внезапно напряглась.

Минуточку. Да нет, бред, конечно…

Разве может быть что-то общее у этих хлипких трескучих реечек и гардин из темного бархата?

Может! Если принять во внимание мелкую штуковину, ненужную, бессмысленную, которая прицепилась к пиджаку Галактионова за тот сравнительно небольшой промежуток времени, когда он рассекал по столице на своем брутальном авто. Столь же лишний предмет, хотя иной по исполнению, она видела на лацкане старика Замятина перед тем, как его пришила к креслу снайперская пуля.

Вика вскочила со стула, и, не обращая внимания на удивленный взгляд секретарши, бросилась в директорский кабинет.

«Спокойно, – твердила она себе, стараясь угомонить бешеный пульс и справиться с накатывающей волной страха. – Спокойно, там все тихо, пока ничего такого не произошло».

Что именно там могло произойти «такого», Вика не решилась обозначить конкретным словом даже мысленно.

Она толкнулась в дубовую створку, та с мягким шелестом отворилась, и Вика оцепенела.

Сознание отказывалось воспринять увиденное.

Сбросив студящую оторопь, Вика ступила в кабинет, тихо прикрыв за собой дверь. Нужно выиграть время. Минуту. Или чуть больше. Навряд ли в течение этих минут Вика успеет подготовиться к неизбежному, но вернуться прямо сейчас в приемную, к Светке, она не в состоянии.

В полумраке кабинета ее глаза не нашли Германа Галактионова. Зато отыскали его труп. Сидящий за столом труп, который навалился грузным торсом на столешницу, как будто решил прикорнуть после обеда, как будто был он не трупом владельца и директора, а всего лишь трупом мелкого клерка, крадущего под сон рабочее время у своего капиталиста и застигнутого в таком предосудительном виде старухой с косой.

Голова покойника тяжело придавила страницы распахнутого еженедельника, чуть не протаранив темечком бронзовый макет какого-то древнерусского кремля, казавшегося пришлым чужаком в окружении канцелярской хай-тек атрибутики. Правая рука мертвого Светкиного мужа безвольно свисала вниз и мерно покачивалась.

Секунда, всего лишь одна секунда, и Герман Галактионов, полный сил мужик, талантливый бизнесмен и любящий супруг, тонкий насмешник и холодный прагматик, остался бы жив.

Вике захотелось завыть. Нет, ей хотелось застрелиться.

Анатолий Бородулин раздраженно шмыгнул носом, отстраняясь от дисплея. Беззвучно выругался. Метка исчезла. Поплавала по экрану туда-сюда и пропала, закатившись в туманно-склизкое пятно, которого на экране быть не должно. А оно было!

Однако чего это он истерит?

Нехорошо это, неправильно. При его работе раздражаться нельзя, не та у него работа, чтобы раздражаться.

Пропить, что ли, валерианочки курсом? Или настойки пиона?

Нужно будет Нинку озадачить, пускай пошарит по медицинским сайтам, подберет что-нибудь из природных средств, что-нибудь без химии, достала уже.

Помассировав пятерней затекший загривок, он вновь приник к экрану экзоприцела. Прибор был громоздок, из-за чего и неудобен, однако Анатолий смог к нему приноровиться, потому что оценил. Конечно, при работе с этой шнягой возникала одна специфическая трудность, но лишь одна, и это радовало. А сегодня прибор облажался, что было некстати.

Непонятное свечение в нижней части зеленоватого экрана никуда не девалось. Может, это глюк дисплея, на который просто нужно забить?

Забить – не вопрос, да только глюк сожрал метку.

Тем не менее человеческий силуэт просматривался четко, хотя контур сдвинулся кверху и поменял конфигурацию. Ну что ж, двигается – это нормально. Странно было бы, если бы чувак уже не двигался.

Был чувак, а стал трупяк.

Толик хмыкнул, ему понравилась собственная шутка.

А может, ни при чем прибор, может, метка кирдыкнулась? Хотя это вряд ли. Что с ней может случиться, с меткой-то? И опробовал ее Толик, прежде чем передать по цепочке. И сигнал она выдала хороший, прямо от парковки. Правда, клятый транспарант его приглушил, но Толик покрутил настройки, и четкость вернулась.

Да, получается фигня какая-то. Не должен сигнал никуда деться. Даже если пентюх по пути на свой этаж сунул лапсердак в мусоропровод. Сигнал просто раздвоится, потому как метка прошила тушу. Или не успела прошить?

Судя по контуру, пентюх сидит за столом. Небось, за фляжкой в нижний ящик лазил, чтобы коньячка хлебнуть.

В субботу Нинка на дачу тянет. Что ж, можно смотаться. Коньячок не коньячок, а перцовочки он точно скушает. Отпразднует премию, Пан хорошую обещал. Хотя ее еще получить надо.

По сетке дисплея, оставляя за собой слабо светящийся хвост, проплыла голубоватая точка. Ну чисто головастик. Помоталась туда-сюда широким зигзагом и угомонилась. Вот и ладненько. Можно работать. Забить на помехи и работать.

А помех до фига. Может, народу к нему набежало, к пентюху-то? Хотя какая тебе, Толян, разница? То-то. Разницы никакой.

Готовясь плавно нажать на спусковой крючок, он хитро усмехнулся. Судьба преподнесла ему сегодня славный презент.

Когда часом раньше он осваивался в «гнезде» и осматривал сквозь оптический прицел свободную от крон разлапистых тополей панораму фабричного здания, то в дверях проходной и в непосредственной близости от пентюха заметил сосредоточено-серьезную мордашку той самой ногастой девахи, которая пыталась помешать Бородулину с прошлым заказом.

Оказывается, из ассоциации ее не поперли. Разобрались, видно. Прокола-то с ее стороны как раз и не было. Любой на ее месте не смог бы предотвратить то, что должно было случиться. Выходит, нашла она себе новую работенку. Вот ведь, как жизнь людей сталкивает. Просто-таки ирония судьбы. Уделать деваху еще разик Толику будет по кайфу. Интересно, после второго такого косяка отправится она в санаторий лечить нервы? Или они у нее крепкие?

Жаль, не будет возможности у Толи полюбоваться на ее физию по результатам. Закончив дело, он немедля разберет оборудование, уложит в рюкзак, а рюкзак сунет в старую сумку-тележку со скрипучими колесами и замотанной синей изолентой ручкой. Нахлобучит по самые уши шляпу с обвислыми полями, глаза спрячет за стеклами очков и выйдет незамеченным на улицу. Сутулая спина и шаркающая походка прибавит возраст. В свои неполные сорок он будет выглядеть на все семьдесят пять. Кто обратит внимание на старика в вытянутых трениках и пижамной куртейке? У него отличная маскировка. Ну, а на сладкое ему припасен звоночек фифе. Пан поручил перед ней отчитаться. Отчего же не позвонить? Отчитываться всегда приятно.

Секундная стрелка завершала второй круг, а Виктория все еще стояла, прислонившись спиной к массивной дверной створке, не в силах преодолеть несколько метров, которые отделяли ее от письменного стола с сидящим за ним покойником.

В голову ей пришла нехорошая мысль, а значит, возвращаться в приемную рано.

Если в полиции примутся подбирать аналогичные случаи, а они примутся, то поиски непременно и быстро увенчаются успехом. И самое