В то же мгновение я обратилась в слух.

– Так вот… Скажу вам, сэр Томас, этой молодой леди необычайно повезло!

«Интересно…»

В разговор вступил сутулый господин. Заговорщически прикрывая рот кружевным платком, он продолжил:

– А я слышал из доверенных, абсолютно достоверных источников, которые, увы, не могу назвать, что сэр Фердинанд Мортон, отец Анны, уже заложил поместье Уилл Лодж, но тсс!.. Это должно остаться между нами, миссис Луиза.

– Неслыханный мезальянс! – прошипела подоспевшая пожилая дама, худая, словно спичка, и похожая на вареную креветку. Облегающее коралловое платье, узкое и откровенно декольтированное, смотрелось вызывающе для ее преклонного возраста.

– Тише, тише, дамы, нас могут услышать, – предостерегающе прошелестел долговязый.

Сплетники многозначительно закивали и замолчали.

Итак, загадка разгадана. Намерения леди Анны становились более-менее ясными. Если семья стоит на грани разорения, то брак с сэром Фитцджеральдом им необходим как воздух.

Все банально и предсказуемо. История погони за богатым принцем – стара как мир.

Посмотрим, как будут развиваться события дальше.

А пока я перенесла внимание на центр зала.

Там было выделено место для буланже[3]. Поискала глазами мистера Коллинза, но его не было среди танцующих.

Пары представляли собой весьма занятное зрелище. Я знала из рассказов Фриды, что молодые люди этого времени не имеют возможности для частых встреч и ухаживаний за своими дамами, а во время танца весь процесс сводится к мимолетным прикосновениям рук и быстрым фразам, которыми они успевают перекинуться, меняя фигуры и па. Невозможно представить на их месте современных тинэйджеров, их мозг не выдержал бы следования столь жестким правилам и условностям.

Тем не менее, наблюдать за танцующими молодыми людьми было ни с чем не сравнимым удовольствием! Я выделила нескольких человек, которые были небезразличны друг другу, и с наслаждением следила за увлекательным представлением театра мимики и жеста. Оно настолько завладело моим вниманием, что я не сразу заметила человека, оказавшегося рядом.

Стоило поднять глаза, и сердце мое испуганно дрогнуло. Это был сэр Фитцджеральд Коллинз. Он сдержанно улыбался, наблюдая за мной.

– Доброго вечера, мисс Элен! Что вас так заинтересовало в процессе танца? И что развеселило?

Я быстро встала.

– И вам доброго вечера, сэр! Наблюдение за некоторыми людьми помешало мне заметить ваше появление, извините, – пришлось увильнуть от ответа.

– Как поживаете, мисс? Все ли было хорошо во время моего отсутствия?

– Да, спасибо. Все… замечательно. И я… очень рада видеть вас, сэр.

От волнения я забыла все, что собиралась сказать ему при встрече. Напрасно репетировала перед зеркалом реверансы и повторяла вежливое приветствие. Я стояла и смотрела на него восторженными глазами. Сэр Коллинз казался мне сейчас еще более привлекательным, чем при первой встрече.

Да-да, вот именно сейчас…

Его лицо, озаренное улыбкой, чудесно искрящиеся, ясные серые глаза, отражающие пламя свечей, темно-русые, слегка спутанные волосы небрежно и красиво ложащиеся на лоб…

И я позволила себе наивную фантазию, что сэр Фитцджеральд по-настоящему рад встретить меня, ведь улыбка не сходит с его губ, а взгляд слишком приветлив.

– Мисс Элен, я бы хотел представить вас моей невесте, леди Анне, если не возражаете, – услышала я его слова и… упала с небес.

Сладкое ощущение сказочного бала испарилось подобно легкой дымке, как только до незадачливой Золушки дошел смысл сказанного.

«Ну конечно… Чудес не бывает», – сказала я сама себе, а вслух добавила:

– Да, сэр, я с большим удовольствием познакомлюсь с вашей избранницей. Уверена, что найду ее очаровательной!

Мистер Коллинз лишь вежливо улыбнулся и подал мне руку. Помедлив мгновение, я осторожно взяла его под локоть и почувствовала первое прикосновение так явно, что сердце затрепетало в груди, как пойманная в силок птичка. Кровь резко прилила к лицу. Мне показалось, что все гости повернули к нам головы, музыка смолкла… Я прошествовала через весь зал, держа под руку хозяина! Невыносимое ощущение полуяви, полета над реальностью сводило с ума.

«Остановись, мгновение! Ты…»

Передо мной стояли прекрасная леди Анна и ее ужасная мать.

Невеста хозяина, в своем небесно-голубом атласном платье с накидкой, сотканной из легкого золотистого кружева и украшенной по краям гагачьим пухом, ослепляла красотой. Мадам же почти не изменила цветовой гамме и втиснулась в темно-бордовое пуританское платье, скрывавшее излишки талии. Единственным украшением служила массивная изумрудная брошь, сияющая, подобно ордену за заслуги, на внушительной груди.

Сэр Фитцджеральд, не убирая своей руки, обратился к дамам:

– Леди Анна, леди Кэтрин, позвольте представить вам мою троюродную сестру, приехавшую из Санкт-Петербурга. Мисс Элен Эпсом приняла приглашение погостить в Торнбери, чем несказанно порадовала меня.

Хорошо, что глаза мои во время приветствия мистера Коллинза были скромно опущены. Рука его сжала мою с негласным приказом молчать, иначе бы удивленное выражение лица новоиспеченной родственницы с неказистым именем Эпсом свело бы на нет всю придуманную историю.

– Очень приятно видеть вас, мисс Элен. Так странно, но Фитцджеральд ни разу не упоминал, что у него есть родственники в России, – негромко промолвила Анна, и я впервые услышала ее тихий, приятный голос. – Как вы находите дом своего кузена?

Я подняла глаза и еще раз восхитилась ее красотой.

Она действительно походила на фарфоровую куклу с необычайно нежной, почти прозрачной кожей, с красивыми глазами в обрамлении темных ресниц, с правильной формы маленьким ртом и удивительно наивным, поистине детским выражением лица.

Эта девушка призвана играть роль вечного ребенка, и будет делать это с удовольствием. Сэр Фитцджеральд обязуется опекать ее до конца времен. Их будущее лежало на ладони.

Я всегда удивлялась и даже немного завидовала такому типу женщин. Их угораздило родиться с кукольными личиками и всю жизнь использовать свою мнимую слабость во благо. Подавляющее большинство мужчин рядом с ними чувствуют себя героями и защитниками, что как нельзя лучше соответствует их природе. Красавицам остается лишь подыгрывать, делать удивленное, а чаще восхищенное лицо, с обожанием заглядывать героям в глаза. И все блага мира лягут к их ногам.