Когда утрачивалась надежда сохранить жизнь больному и убеждались в наступлении его смерти, ему сначала брили голову, заплетали косу и мыли лицо, а затем надевали на него похоронные одежды.

В день смерти в рот покойника клали кусочки золота или серебра, завернутые в белую бумагу. Бедняки в этом случае довольствовались серебряной монетой или кусочком сахара, завернутыми в лоскуток красной материи.

После смерти главы семьи женщины поднимали крик и громко причитали — таким путем не только выражали скорбь об усопшем, но и давали знать соседям и прохожим о случившемся несчастье. Друзья и соседи приходили в дом усопшего и присоединяли свой голос к крикам и причитаниям, чтобы утешить несчастных родственников, особенно в день, когда покойника клали в гроб. Оплакивая умершего, родственники называли его имя и место рождения, перечисляли его заслуги, выражали сожаление о безвременной кончине до завершения всех дел.

Покойнику связывали ноги у голеней: если не сделать этого, он мог неожиданно вскочить, преследовать живых людей и душить их в своих объятиях.

На подошвах туфель, предназначенных для покойника, вышивали цветок лотоса. Этим выражалось пожелание, чтобы усопший перешел реку преисподней, ступая по цветам лотоса, подобно Будде.

В день похорон собирались все домочадцы умершего. В правую руку усопшему клали ивовую ветку, с помощью которой очищался его путь от злых духов, а в левую руку — веер и носовой платок. В таком облачении он должен был предстать перед судьями загробного мира.

Покойника одевали обязательно в нечетное число похоронных одежд. Считалось, что нечетное число соответствует светлому, мужскому началу ян, четное — темному, женскому началу инь. Одеть усопшего в четное число похоронных одежд означало отдать его под власть темного начала инь, что окажет неблагоприятное воздействие как на загробную судьбу умершего, так и на оставшихся в живых потомков.

У ног покойника ставили лампу или две свечи — так освещали его путь в подземный мир; били в гонги и барабаны, чтобы создать ему хорошее настроение при переходе в «мир теней».

В некоторых районах провинции Чжэзцзян у входа в комнату усопшего ставили чашу с водой. Считалось, что он будет пить воду по пути в загробный мир. Перед тем как поместить в гроб, покойника одевали в одежды, рассчитанные на четыре времени года. Не разрешалось одевать его в платье черного цвета, так как черная ткань могла превратиться на том свете в железо. Иногда в рот умершего клали жемчуг, с тем чтобы он был красноречивым при встрече с божествами загробного мира. Когда гроб несли для захоронения, семья покойного просила монаха мечом отгонять злых духов. Монах ударял мечом по крышке гроба и опрыскивал известью дорогу, по которой несли гроб. Иногда на могильном холме оставляли небольшую сумму денег — это означало, что данный участок земли куплен покойником.

В Северном Китае бытовали несколько иные обычаи. Как только удостоверялись, что человек скончался, оповещали родственников и друзей, и те немедленно приходили в дом. Существовало поверье: если у покойника глаза открыты, значит, у него осталось в жизни какое-то важное дело, которое он хотел, но не успел выполнить. Сразу же после смерти в доме зажигали свечи: они помогали покойнику найти правильный путь в «мир теней». Состоятельные родственники клали на лоб умершего жемчуг: его сияние освещало путь в загробный мир. С этой же целью в гроб клали зеркало, а во время похорон возле гроба несли зажженный фонарь.

Если умирал взрослый человек, то все вещи красного цвета убирались, а на красные украшения за воротами дома наклеивали белые или синие полоски бумаги. Те, у кого умирали отец или мать, должны были надеть белое траурное одеяние. В течение года носили одежду только двух цветов — белого и серого, не разрешалось надевать шелковую одежду; мужчины в течение месяца не стриглись и не брились.

Обычай требовал, чтобы в знак постигшего их горя родственники усопшего сняли с себя все украшения, растрепали волосы, оголили ноги и в таком виде громко причитали.

Старший сын возлагал жертвоприношения и возливал вино у ног покойного. После омовения его тела начиналась церемония оплакивания: повернувшись лицом к умершему, его родственники и близкие друзья принимались громко рыдать и ударять себя в грудь. Осиротевшие дети, выражая глубокую скорбь, причитали примерно таким образом. «О моя мать! Моя нежная мать! Итак, это случилось. Я, несчастный сын твой, навсегда потерял тебя! Мои попечения, мои обеты не могли продлить твоей жизни. Кто утешит меня в моей печали? О, какое было бы счастье, если бы я, безутешно опечаленный, мог бы обессмертить твое имя похвалами, достойными тебя! Увы, мои мысли путаются, и я ничего не понимаю; рана моего сердца привлекает к тебе все силы моей души, и я живу только печалью. О я несчастный сын! Я потерял свою мать, не достигшую еще и осени жизни, едва начавшую девятое пятилетие. Какую мать! Ты, по своей безграничной нежности, жертвовала собственным спокойствием, заботясь о моем воспитании. Ты, исполненная мудрости, постоянно указывала мне добродетели, к которым я должен был стремиться; ты служила для меня образцом к подражанию. О я несчастный сын, никогда не забывал твоих слов, всегда держал их в уме и благодаря им избежал многих ошибок. О добродетельная мать!»

Поскольку дом и находившееся в нем имущество считались собственностью покойника, члены его семьи не имели права всем этим пользоваться. Они строили здесь же, рядом со старым, новое жилье. В древних канонических книгах говорилось, что, облаченные в глубокий траур, члены семейства в течение трех месяцев не имеют права готовить пищу в доме, где находился покойник, а для ночлега должны удаляться в отдельное помещение. Усопшего оставляли в комнате, где он жил до смерти, или в особой пристройке к дому. Впоследствии этот обременительный обычай изжил себя. Покойник при жизни имел друзей и любил встречаться с ними. Естественно, что он не хотел лишаться приятного общества и в загробной жизни. Для этого совершался «обряд посещения». Друзья подходили к столу, на котором стоял гроб, воскуривали благовония и дважды совершали поклон, воздавая умершему хвалу.

По установившемуся обычаю, родственники и знакомые одаривали усопшего. Что символизировали эти подарки? Коль скоро все в доме принадлежало главе семьи, то, когда он уходил в мир иной, семья, лишенная руководителя, оказывалась в тяжелом положении. Тут-то подарки друзей и знакомых служили важным подспорьем.

Эти подарки играли и несколько иную роль. Усопший со всем своим личным имуществом переселялся в новое жилище, оставляя старый дом семье. Родственники и друзья, относясь к почившему как к живому, старались следовать обычаям и, как бы поздравляя с предстоящим переселением, одаряли покойника подарками, которые считались его собственностью и погребались вместе с ним. Перед выносом тела громогласно прочитывался список подарков, чтобы усопший на том свете знал, от кого и какие подношения он получил.

Когда умирали отец или мать, сын в знак благодарности за их благодеяния клал в гроб прядь волос со своей головы.

Нефрит считался символом жизнеспособности. Поэтому кусочки этого благородного камня клали в нос, уши и рот усопшего — так пытались приостановить процесс гниения трупа.