Спустя минуту (две, три, час?) Тайра все еще стояла на прежнем месте – ее сердце колотилось с бешеной скоростью, пальцы то и дело сжимались в кулаки, а разум, словно подвал с прорванной трубой, стремительно затапливала паника.

Она осталась одна. В незнакомом месте, в незнакомом мире – не мире даже, в прослойке между мирами – без еды, питья и понимания, что делать дальше. Осталась не просто одна – она осталась здесь проклятой и без души…

Нервы сдали, ноги тоже. Через мгновенье Тайра повалилась на землю, закрыла лицо руками, поджала под себя колени и принялась тихо, почти неслышно скулить.

Нордейл. Уровень 14.

Дрейк смотрел на книгу, не отрываясь. Огненную, с пустыми, на первый взгляд, переливающимися страницами, парящую в ярком столбе льющегося сверху света. Ненастоящую, и, в то же время, реальную – не книгу даже, некий энергетический сгусток, представший его глазам в виде знакомого разуму объекта.

Где находится это место? Как определить?

Книга плавала в воздухе, шелестела воображаемыми страницами, звала его. Там – он знал, – на этих страницах есть ответ и для него, только бы прочесть.

Она возникла в его сознании спустя некоторое время после того, как он задал вопрос – отправил наверх мощный посыл-молитву Великому и единому Творцу всего сущего – Богу, существу, к которому позволял себе обращаться крайне редко. Дрейк почти никогда не тревожил Отца всех Отцов – не считал правильным отвлекать его по пустякам, но теперь, когда для мира Уровней настал критический момент – или жизнь, или смерть – не имел другого выбора.

И Отец ответил.

Книгой. Ее изображением. Подсказал, что где-то существует источник Знаний, готовый помочь, вот только как его найти?

Любые попытки определить местоположение книги неизменно заканчивались одним и тем же – Дрейк видел тени, много теней. Огромное пространство вокруг защищенной зоны, потонувшее в сероватой мгле и мраке – оно простиралось далеко, слишком далеко, чтобы быть частью одного из миров – необъятный участок, зона, не попадающая ни под одно определение.

Что это?

Время то вилось вокруг источника спиралями, то вовсе исчезало. Пространство выгибалось и растягивалось в бесконечность, стоило ему попытаться выйти за его пределы. Темные сгустки, когда он всматривался в них, пристально смотрели в ответ – они, как и он сам, пытались отыскать местоположение наблюдателя, вторгнувшегося в чужие владения.

Ответ не находился.

Дрейк злился. Иногда он терял контроль над эмоциями, свирепел, затем делал короткую передышку, успокаивал сознание и тогда вновь отправлялся на поиски.

* * *

– Он все еще там?

Бернарда, вопреки обыкновению, выглядела бледной, даже похудевшей.

– Да.

– Уже четвертые сутки, Джон. Он ни разу не выходил?

– Нет. Так и сидит. Медитирует.

Ей показалось, что последнее слово было произнесено с иронией. Или, может, со злостью. Не на Начальника, нет, но на творящийся вокруг, и продолжающий с каждым днем ухудшаться, погодный беспредел.

Заместитель оттолкнулся ладонями от стола, откатился в кресле назад и впервые за последние несколько часов посмотрел не в намозоливший глаза монитор, а в окно – на слепяще-белое небо. Небо, расплавившее на улицах асфальт, ударившее по термометрам так, что ртуть задохнулась и вылезла из колб наружу. Небо, превратившее город в сочащийся жаром ад.

– Сколько там?

Он кивнул на окно.

– Не знаю точно. Выше пятидесяти.

А как ты добралась, хотел спросить Сиблинг, но спустя секунду вспомнил – она же телепортер. Единственный человек, которому для того, чтобы попасть из одного места в другое, не требуется выходить на улицу. Потому что улица – это марево из раскаленного воздуха, где размякший гудрон липнет к подошвам, потому что туда вообще пока не нужно ходить.

А никто, собственно, и не ходил. Статистика показывала, что транспортная система встала еще вчера – автобусы перегревались и глохли, таксисты опасались выводить машины из гаража по причине того, что колеса тут же увязали в асфальте, жители не садились за руль по той же причине. Улицы опустели наголо. Упали продажи в продуктовых магазинах, снизились практически до нуля в торговых центрах и ресторанах – никому не хотелось получить ожоги из-за мимолетного желания разнообразить меню. Еда готовилась в домах, все большее количество людей отказывалось выходить на работу.

Если жара продержится еще сутки, инфраструктура встанет, и тогда города накроет куда более серьезный кризис, нежели они встречали до того.

Беда…

Джон оторвался от созерцания неба. Правый экран показывал двух молодых парней – дураков-энтузиастов, которые притащили с собой на раскаленную набережную зонты и теперь сидели под ними, глядя на поверхность озера, куда они поместили какие-то датчики. Наверное, термометры. Хотели увидеть, когда начнет закипать вода.

Идиоты… Отправить бы туда машину, вот только свободных людей нет, а проблем много, и проблем более серьезных, нежели тупое человеческое любопытство. Взять хотя бы вчерашний случай, когда десять человек единовременно потеряли память.

А ведь Дрейк говорил, предупреждал.

Джон впервые чувствовал себя так, будто стоит на палубе корабля, который вот-вот собирается затонуть. Вокруг не шторм, нет, не шквалистый ветер и холодные брызги, но расправленное под днищем болото, которое медленно затягивает все живое внутрь. И их мир прочно залип в него.

Скорее бы очнулся Начальник. Пусть бы он вышел из продолжительно сна с ответом – с готовым решением о том, что делать дальше.

Бернарда – потерявшийся в размышлениях Сиблинг и забыл про нее – будто прочитала его мысли.

– Скоро. Он скоро проснется. Я знаю, чувствую.

Он хотел ответить «хорошо бы», но не успел – в этот момент распахнулась дверь в кабинет.

На пороге, глядя прямо перед собой странным образом застывшими глазами, стоял тот, кого они все это время ждали. Бледный, осунувшийся и напряженный Дрейк.

Заместитель тут же поднялся с кресла, хотел поприветствовать вошедшего, но тот жестом остановил его. Повернулся в сторону встревоженной, прижавшей пальцы к щеке Бернарде, и коротко скомандовал.

– Принеси мне Смешариков.

– Ага. С-сейчас.

Из-за волнения она не сразу сумела сосредоточиться, и какое-то время стояла посреди кабинета с зажмуренными глазами, но спустя секунду взяла себя в руки, шумно выдохнула и… исчезла.

Дрейк повернулся к Сиблингу.

– Докладывай.

Тот на мгновенье застыл, попытался собрать мысли воедино, а спустя мгновенье невесело усмехнулся и покачал головой. Понял – докладывать придется до вечера.