– Я боюсь не укусов, мне просто неприятно смотреть на… внутренности… – сглотнул напарник.

– Да нет тут никаких внутренностей, валять твою кладь. Точнее, есть, да не те, что ты думаешь.

Сом руками развел длинный неровный разрыв на теле поверженного врага. Блеснула металлом электронно-механическая начинка.

– Понял? Это не люди. И даже не мутанты или зомби какие. Это роботы. Трансформеры, ковать твою медь. Вот что Зона вытворять научилась.

Но Тимохе, видимо, даже на такие внутренности смотреть было неприятно, и он задрал голову к небу. А потом вдруг спросил:

– А что, Земля совсем вокруг своей оси не вращается? Или это Зона ее тормозит?

– Что ты там мелешь, тук тебя в так?..

Прищурившись, сталкер глянул на солнце. Сначала не понял, отчего вдруг екнуло что-то внутри. Солнце как солнце. Такое же, каким он увидел его, выбравшись из туннеля пару часов назад…

«Вот именно! – наконец осенило его. – Именно такое. И там же!..»

Да-да, солнце продолжало висеть прямо в зените, как висело оно и двумя часами ранее. Никакая Зона не смогла бы сотворить такое. Все-таки на движение планет и светил ее паскудное действие не распространялось.

«Эпический опус! – похолодел от липкого ужаса Сом. – Неужто это и впрямь не Земля?»

Теонг сразу понял: произошло нечто неординарное. Землянин явно впал в прострацию. И виной тому оказался его невинный вопрос. Или все же дело в чем-то другом?

– Что с тобой? – тронул он за плечо Сома. – Тебе плохо? Ты ранен?

– Похоже, что да… – пробормотал сталкер. – Прямо в репу, щипать твою рать…

– А где у тебя репа? – обеспокоился тохасианин. – Это жизненно важный орган?

– Важный, – все так же задумчиво-медленно ответил Сом. – Хотя некоторые обходятся и без него.

– А ты? Ты обойдешься?

– Обхожусь, как видишь…

Тут сталкер будто очнулся и с тоской в глазах посмотрел на Теонга:

– Где мы, Тимоха? На Хрюкасе?.. Это что, правда?

– Нет, мы не на Тохасе, – помотал головой тохасианин. – У нас не такое солнце. И растений таких нет. Но ты же говорил, что это Земля…

– На Земле тоже нет таких растений. И солнце не висит на одном месте, редить твою рябь…

– А почему ты стал ругаться по-другому? – стало вдруг интересно Теонгу. Наверное, из-за того, что очень страшно было продолжать начатую тему. – И тогда, когда самок увидели, ты тоже по-другому ругался.

– Так я ругаюсь, когда с катушек слетаю.

– Что это значит?

– Ну, когда репа больше не варит.

– Понятней не стало…

– Когда мозги клинит, ковать твою медь! – разозлился землянин.

– О! – радостно воскликнул тохасианин. – Заварила репа? Залез на катушки?

– Залез. Но ты хвостом не верти, йодистый калий! Говори, где мы сейчас?

– Сом, да ты что? – заморгал Теонг. – Откуда ж я знаю? Я могу только сказать, где нас сейчас нет. На Тохасе точно нет, на Земле тоже, видимо, нет.

– А что ты там плел про какую-то розу-мимозу?

– Про Розу Миров? Что есть Центральный мир, а есть еще много других. И между ними иногда открываются проходы. Я думал, через такой проход ты попал на Тохас, а потом мы с тобой вместе попали на Землю. Но, вероятно, заключительная часть моего предположения оказалась ошибочной.

– Сейчас ты сам окажешься ошибочным! – рявкнул сталкер. – А ну по-русски говори, солить твою плешь!

– По-русски я не умею, – помотал головой тохасианин. – А вообще я хотел сказать, что с Тохаса мы, скорее всего, попали еще в какой-то мир Розы.

– В какой?

– В этот.

– Железная логика, валять твою кладь. И если ты такой умный, ответь: кто же тебя тогда вылечил?

– Не могу ответить. Тем более, меня и вылечили как-то… неправильно. Зачем мне поменяли тело?

– Ты у меня спрашиваешь? – повертев головой, спросил Сом.

Теонг тоже поглядел по сторонам, никого не увидел и ответил:

– Ну да, у тебя. Больше не у кого. И ты же сам говорил, что это сделали какие-то ученые.

– Эпический опус! Я могу сказать на это только одно: это сделали, чтобы ты стал похож на человека. Но!.. – поднял палец сталкер. – Где живут люди? И где те ученые, йодистый калий, о которых я тебе говорил?

– На Земле.

– Значит, мы должны быть на Земле. А мы где?

– Здесь.

– Как хорошо, что я тебя встретил, солить твою плешь! – всплеснул руками землянин. – А то так бы дурнем и помер. Тогда еще вопрос: как нам вернуться назад?

– Снова попасть в проход.

– Так идем скорей обратно, ковать твою медь! Проход же где-то в этих долбаных туннелях?

– Скорее всего, да, – задумался Теонг. – Только вот…

– Что еще, тук тебя в так?!

– В легендах говорится, что проходы открываются редко. Иногда раз в несколько лет. Если мы будем сидеть там и ждать, то погибнем от голода и жажды. А я уже пить хочу…

– А я уже и есть, – почесал затылок Сом. – Тогда сделаем так. Сейчас найдем воду, потом какой-нибудь еды, хоть тех же «яблок», валять твою кладь… Наедимся и напьемся тут от пуза и с собой наберем, сколько унести сможем. Вернемся в туннель и будем ждать, когда откроется твой проход…

– А твой?

– Любой, солить твою плешь. Если ты говоришь, что мы попали сюда с Хрюкаса, то мне сначала тоже туда надо. А откроется сразу на Землю, так я тем более плакать не стану.

– А если никакой не откроется?

– Тогда я съем тебя.

– Зачем?!.. – испугался тохасианин.

– Так проголодаюсь же, одними «яблоками» сыт не будешь. И чтобы не каркал, ковать твою медь.

Теонг машинально закрыл ладонями рот.

– Вот так-то лучше, – одобрил Сом. Потом мотнул головой и странным тоном, будто бы извиняясь, выдал: – Я ведь что еще думаю… Может, это все-таки Зона? Ведь мы ее, Зону-то, ни хрена, по большому счету, не знаем. Что она такое, зачем, почему… Некоторые умники талдычат о Посещении, а ведь если Посещение, то, йодистый калий, что это значит? Значит, тук тебя в так, опять же, чудики из другого мира, а не теща из Малой Вишеры. Я про миры эти сам знаешь что думал, но теперь-то, солить твою плешь, куда от них денешься?.. Так вот я и накумекал чего… Ты только не смейся, а то в лоб стукну!..

– Зачем мне смеяться? – удивился Теонг. – Мне не смешно. Я бы сказал, наоборот – грустно. И даже страшно.

– Вот и не смейся. А додумался я до того, что если Зона из другого мира, то как бы она этот свой мир с Землей и не связывала, валять твою кладь. И когда ты в Зоне, то ты вроде и на Земле, а вроде и в мире этом. Где больше, где меньше.