Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Славка? - Она изобразила живую иллюстрацию к «открывает рыба рот, да не слышно что поёт». - Это ты?
- Да, это я. Не ожидала?
Грустноватый у меня голос.
- Не ожидала – это мягко сказано… Что ты хотел?
- Просто поговорить. Узнать, как у тебя дела, как ты себя чувствуешь. Я соскучился.
Она опустила голову, потёрла лоб, ответила тихим, надломленным голосом:
- Ты же сказал, что больше я тебя не увижу?
- А ты меня видишь? - Она грустно улыбнулась, промолчала. - Вообще-то, я уже жалею, может, забудем о том идиотском разговоре и будем общаться как раньше? Не любишь так не любишь, никто тебя не заставляет. Будем дружить.
- Слав, ты очень хороший…
- А сейчас ты скажешь «но», - грубо перебил я.
Она вздрогнула, закусила губу:
- Не скажу. Ты просто хороший, без всяких «но». Просто я привыкла относиться к тебе, как к брату, мне сложно даже представить что-то другое.
- Скажи мне, только честно, я тебе хоть когда-нибудь нравился? Хоть немного? - Она помолчала, кивнула:
- Да, - теперь молчали оба, я не выдержал первым:
- Да – и всё?
- А что ты ещё хочешь услышать?
- Когда?
- Давно.
- Долго?
- Нет.
- А почему перестал?
- Потому что я поняла, что не интересую тебя. Знаешь, я не мазохистка – влюбляться в того, кому не нравлюсь.
- А я, выходит, мазохист… - она пожала плечами, как будто тот я мог её видеть. Мы замолчали. Уютно шелестел кулером ноут, цокали часы. - Ну, скажи хоть что-нибудь.
- Что?
- Расскажи, как у тебя дела хотя бы.
- Дела… хреново, Слав. Во-первых, рассорилась со всеми друзьями, во-вторых, совершенно не рисуется, в-третьих, даже пожаловаться некому, потому что смотри пункт один.
Трубка негромко хмыкнула:
- Хочешь, я приеду?
- Очень хочу. Но ты не приедешь.
- Почему?
- Ты обещал, что я тебя больше не увижу.
- Да ладно тебе! Если хочешь, можешь завязать глаза.
- Чудик, - усмехнулась она. - Правда, Слав, давай не будем оттягивать неизбежное – дружить больше не получится.
- А давай попробуем?
- Ты ещё не настрадался?
Мы опять замолчали.
- Слав, - по её щеке сбежала блестящая слезинка, но голос не изменился. - С тобой было очень хорошо, правда, всегда…
- Было?
- Было. Больше не будет. Я хотела сказать спасибо за всё, что было, и мы должны… Не звони мне больше, ладно? - Я молчал. - Не звони, не пиши, не вспоминай, - её голос сорвался, по щеке скатилась ещё одна прозрачная капля, - выброси всё, что напоминает обо мне. И будь счастлив, ты этого стоишь. Хорошо?
Я долго молчал, представляя, как где-то стоит старый я с каменной решительной мордой и волдырями на душе.
- Картину можно оставить?
Она всхлипнула и швырнула телефон в стену, от него поотлетали панели, выпала батарея. Мне стало дико жаль себя, стоящего где-то с трубкой, бормочущей «на данный момент абонент не может…».
Она рыдала над столом, её трясущиеся плечи были так близко… Я почувствовал почти физическую боль от того, что не могу обнять её и успокоить.
Мой маленький депрессивный гений, я подарю тебе Любовь, только не плачь.
Я закрыл глаза и прокрутил время далеко-далеко назад.
***
С чего всё началось? Может, отсюда, с пустынной зимней улицы, на которой я впервые решился нарушить обещание не прикасаться к ней иначе, как по необходимости? Я сидел на балконе второго этажа, на меня падали снежинки, большие, лохматые, медленные… Какой был отличный вечер! А я в тот раз совсем его не замечал. Тихий, засыпанный снегом по колено город, пустой – все сидят по домам, машин почти нет, пешеходов тоже. Снег искрится в лучах фонарей и неоновой рекламы, оседает на её распущенных синих волосах, она смеётся и смотрит вверх, на её лицо опускаются снежинки… Она поскальзывается в который раз и я в который раз её подхватываю. Она улыбается.
Её каблучки хрустят по снегу, она вскакивает на бордюр, я подаю ей руку. Как же мне было тогда хорошо! Почему люди не умеют ценить то, что имеют? Вот он, тот момент – она высвобождает руку… Я остановил время, спрыгнул с балкончика и пошёл к ним, сминая застывшие в воздухе хлопья снега.
- Не отпускай её! Что бы она ни делала, не отпускай! Говори глупости, корчи из себя влюблённого первоклассника, но не отпускай!
Снег медленно начал скользить к земле, девушка посмотрела на того меня с детской обидой:
- Слава… Слав, ну мы же договаривались…
- Забудь о договоре, он тебе нравится! И ты ему нравишься!
Они оба замерли в нерешительности, смущенно перетягивая её руку.
- Сдавайтесь, вы созданы друг для друга!
Она отвела взгляд от сцепленных рук, пробормотала:
- Ладно, всё равно скользко, - и побрела дальше, утягивая за собой остолбеневшего меня.
Я подпрыгнул, еле удерживаясь, чтобы не станцевать ламбаду прямо здесь, в порыве радости – получилось! Я всё-таки похлопал в ладоши, с довольным видом скача по снегу, потом увидел облезлую кошку, которая таращилась на меня, как на идиота, и поутих. Ладно, слетаю проверю, что изменилось в моём настоящем. Я взмахнул крыльями, подняв тучу снега, кошка громко чихнула и отвернулась.
***
Её комната выглядела так же, на мольберте стояла та же русалка с сердцем, на полу в углу лежал матрас с одеялом, а на одеяле сидели мы с ней. Я выглядел здоровее и массивнее – странно, я даже глянул внимательнее на свои руки и сравнил с руками того, другого себя, – определённо, он штангу не забывал, даже завидно. А ещё более завидно было от того, что Ксю сидела у него на коленях, положив голову на его грудь, а он перебирал её чёрно-розовые волосы.
- Слав, вот что мне делать?
Голос у неё был несчастный, тот я обнял её поплотнее:
- Развлекись, выброси всё из головы. Хочешь, съездим куда-нибудь?
- Так в том и дело, что нечего выбрасывать! У меня пусто там и так! - Она постучала себя по лбу согнутым пальцем. - Мне туда ничего не приходит! И не хочется ничего совершенно, веришь, рисовать, стихи писать, гулять – ничего не хочется! Раньше было такое, но обычно это проходит через недельку, стоит взять хорошую книжку и сладкого…
Я улыбнулся:
- Что ты сейчас читаешь?
- Ничего. Как ту дочитала в прошлом месяце, так больше ничего не привлекает. А шоколада могу съесть хоть тонну – всё равно не легче.