— Я поеду с вами, сэр. — Джейк встал.

— Нет! — воскликнули одновременно Джулия и Фрэнк с такой страстностью, что удивили не только Джейка, но и друг друга.

— Нет, Джейк, — уже спокойнее заговорил Фрэнк. — Оставайтесь здесь. Берегите Джулию. В конечном счете ваши занятия гораздо важнее.

— Слушаюсь, сэр. Благодарю вас, — ответил, улыбаясь, Джейк.

А Джулия с ужасом поняла, что он охотно отправился бы с Фрэнком.

— Позвони мне, Фрэнк, — попросила Джулия. — Будь осторожен.

— Мне ничто не угрожает, Джулия. Ты это знаешь.

На следующий день после начала занятий Джулии с Джейком она несколько раз звонила в Штаты и подолгу разговаривала со своей подругой Кейт, которая преподавала в школе. С мисс Уиллис, которая учила ее английскому в Брин-Море. С управляющим бесплатных средних школ в Арлингтоне, чтобы выяснить, как получить диплом о заочном среднем образовании. Со своим личным секретарем — ей она поручила приобрести, упаковать и выслать почтой нужные книги, таблицы и экзаменационные вопросы. Используя все эти пособия, Джулия могла составить программу обучения, а пока она не получит книги и другие материалы, они с Джейком смогут вести борьбу с недостатками его речи — словами-паразитами, неоконченными, неправильными предложениями и дурным произношением.

— Джейк, когда вы думаете, ваши мысли складываются из слов и предложений? — однажды спросила Джулия, озадаченная тем, с каким трудом даются ее ученику первые успехи.

— Нет, мэм, — ответил он, — я думаю картинками, вроде как во сне.

— Образами, Джейк, — поправила она. — Образами.

— Образами, — повторил он, ибо они договорились, что каждое новое для него слово он будет повторять за ней и произносить так, как она.

Фрэнк уехал на базу, а Джулия и Джейк прозанимались почти до трех часов ночи: учили новые слова, спрягали глаголы и так далее. Фрэнк позвонил в полночь.

— Мне придется провести ночь на базе. У нас оказались неточные сведения о числе нападающих. Как там малыш?

— Усваивает все очень быстро.

Она улыбнулась слову «малыш» по отношению к мужчине-мальчику, чьи глаза порой заставляли ее на мгновение терять нить рассуждений; от самых невинных прикосновений которого, когда он наклонялся поближе посмотреть, как она пишет то или иное слово, у нее по коже бегали мурашки. Словечко Фрэнка безжалостно вернуло Джулию к реальности. Семнадцатилетний мальчик. Однако в душе Джейк никогда не был ребенком.

— Мне надо отдохнуть.

Это было на другой день после полудня. Они занимались без перерыва уже четыре часа. Фрэнк позвонил и попросил подождать с обедом — он собирается приехать, но попозже. Джулия потянулась совсем по-кошачьи. Джейк заметил, что у нее утомленный вид, и почувствовал себя виноватым. Был ли он вправе потребовать от нее такой помощи? Ведь это и в самом деле утомительно, да и скучно оказаться эдаким сержантом-инструктором… Но с другой стороны, она от души радуется, если он что-то делает правильно.

— Хорошо, — согласился он, хотя ему перерыв не требовался.

За неделю общения с Джулией он узнал больше, чем за все свои семнадцать лет. Она — ключ, который откроет ему дверь в настоящую жизнь. Однако он слишком нетерпелив, неразумно торопить Джулию: ведь он целиком зависит от ее доброй воли.

— Как насчет того, чтобы поплавать? — спросила она.

— Это было бы здорово.

Джейк тоже потянулся, взглянув на Джулию, и отбросил мысли о своем будущем ради настоящего. Ничего подобного в его жизни еще не было. Потягивать чай со льдом, непринужденно болтая — или пытаясь болтать — с красивой, умной женщиной, плавать вместе с ней в бассейне… В его новой будущей жизни такое будет, и Джулия помогает ему этого добиться.

— Мне, пожалуй, необходимы плавки.

— В самом деле? — бросила Джулия через плечо, уже выходя из комнаты.

Джейк разделся, аккуратно сложил свои вещи, обмотал полотенце вокруг талии и уже направился было к бассейну, но вдруг остановился. Присел на табурет в раздевалке и спрятал лицо в ладони.

Минут через пять он вновь оделся. Прошел через весь дом к хозяйской спальне. Дверь была закрыта, но он слышал через нее шаги Джулии.

— Джулия! — шепнул он в дверную щель.

— Джейк? — Она открыла дверь, одетая в короткий купальный халатик, застегнутый на все пуговицы — Я почти готова… Почему вы в одежде?

Она отступила в комнату и села на кровать. Джейк прислонился к дверному косяку.

— У меня… возник образ. Он меня напугал.

Джейк умолк, глядя на Джулию синими глазами так, как никогда прежде еще не смотрел. Но она поняла, она узнала этот взгляд.

— Напугал?

— Потому что я очень этого хотел. — Он опустил глаза, потом снова вскинул их на нее. — Очень сильно.

— Чего же? — спросила она, понимая, о чем он, потому что сама хотела того же.

— Вас.

У Джулии пересохло в горле. Сердце заколотилось бешено. На ней был только халатик. Но думала ли она о том, что такое может случиться? Или это просто сон? Нет, вовсе не сон. Джейк здесь и говорит, что хочет ее. Но он полностью одет.

— Да, — шепнула она.

Оба не двинулись с места.

— Я ухожу, — произнес Джейк.

— Уходишь? Куда?

— На базу. Подумать. Я должен решить. Вы должны решить.

— Нет.

Джулия не хотела об этом думать. Думать о том, что станет заниматься любовью с семнадцатилетним мальчиком. О том, что изменит человеку, которого любит. Она вообще не хотела ни о чем думать. Хотела лишь одного: чувствовать его тело рядом. Хотела, чтобы он говорил с ней при помощи рук и губ. Говорил о своей страсти, которую не выразить словами.

На войне другие правила. Неделю назад ее могли убить. На войне трудно принимать обдуманные, разумные решения. Это время страстей и желаний. Она хотела Джейка. Хотела его сейчас.

— Не уходи.

Джулия протянула к нему руки, но Джейк не двинулся с места. Тогда она сама подошла к нему, провела рукой по его щеке, коснулась шеи.

Он ее поцеловал, и Джулия задрожала. Он прижал ее к своему крепкому, мускулистому телу, его губы мягко и нежно прижались к ее губам. Раз, другой, еще и еще. Она хотела большего, страстно и нетерпеливо, но не могла двигаться — он слишком сильно ее обнимал.

— Джулия! Мы должны подумать, — сказал он, касаясь губами ее губ.

— Я подумала, — солгала она.

— А я нет. Не обо всем.

В словаре Джейка не было слова «двусмысленность», однако положение человека, который спит с чужой женой, женой генерала, с женщиной, от которой зависит его будущее, смущало его. Он должен, обязан обдумать, насколько это согласуется с его внутренней системой ценностей. Его грандиозными планами нельзя было жертвовать ради минутного наслаждения.