Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот так со мной каждый день.
Бедия Таджер подошел к столу написал что-то на листке бумаги.
– Как можно скорее сделайте рентген. А после этого я опять вас приму.
Он повернулся к Исмаилу и повторил:
– Сделай рентген грудной клетки. Ты меня понял? Прямо сейчас. Иди, займи очередь и сделай. Во время процедуры будь рядом. Как только снимок будет готов, немедленно приходи ко мне.
Таджер поместил снимок в негатоскоп, зажег свет и принялся его внимательно изучать. Один участок привлек его особое внимание, так что он даже прищурился и наморщил лоб.
Рентгенологи постарались принять отца Исмаила как можно быстрее, но все равно это случилось лишь через две недели. Асим-бею стало заметно хуже. Появились сильные боли в плечах и спине, он едва мог есть. После рентгена Исмаил оставил его отдыхать в палате, а сам со снимком пошел к профессору.
Он с волнением наблюдал за профессором Таджером. Исмаил знал, как сложно что-либо понять в мутном рентгеновском снимке.
– Я вижу затемнение. Уже сейчас могу сказать, что состояние не блестящее, – проговорил наконец профессор.
– Что именно вы подозреваете, господин профессор? – спросил Исмаил и тут же сам на себя рассердился. Было очевидно, чтó именно подозревал профессор. Он сказал вслух то, что хотел сказать, и надеялся, что остальное Исмаил поймет сам.
– Ты уже сам, конечно, понял, что я подозреваю опухоль, и дальнейшие изменения в состоянии больного подтверждают эту догадку. Мы подержим его здесь некоторое время под наблюдением. Когда диагноз подтвердится, мы отпустим его домой.
– А дома мы сможем за ним ухаживать?
– Конечно, сможете! Но особенного ухода не потребуется, поскольку, если все так, как я думаю, долго это не продлится.
«Особенного ухода не потребуется… Если все так, как я думаю, долго это не продлится…» Неужели это о его отце? Должно быть, профессор заметил, что Исмаил изменился в лице, потому что тут же добавил: «Да, к сожалению, все выглядит именно так. Но не будем терять надежду. Мы все прекрасно знаем, что медицина не точная наука».
– Большое спасибо, господин профессор, за ваше внимание! – сказал Исмаил в ответ. Ему хотелось как можно скорее пойти к отцу. Кто знает, как он волновался и с каким едва скрываемым любопытством ждал результатов?
Едва завидев сына, отец приподнялся на кровати.
– Надо же, сынок! Ты еще не доктор, но к тебе уже обращаются как к доктору. Я так горжусь тобой!
Исмаил внезапно почувствовал, что вот-вот заплачет. Он молчал, пока не убедился, что может держать себя в руках. Только через несколько минут он сумел произнести обычным голосом: «Ну что ты! Спасибо тебе большое! Но к нам так обращаются потому, что бегаем по заданиям профессора!»
Вот и все, что сказал Исмаил.
Февраль 1941, Беязыт – Джеррахпаша
Шесть. Шесть пятнадцать. Половина седьмого… Фрида сидела в кафе и не сводила глаз с наручных часов. Исмаил опаздывал уже на час, она успела выпить подряд два чая. Назавтра у Фриды был экзамен, но она решила, что будет готовиться ночью, а вечером лучше встретится с Исмаилом. Его расписание она знала не хуже собственного и знала, что у него не было причины не прийти. И чем дольше она ждала, тем больше унылых мыслей одолевало ее. На прошлой неделе они почти не виделись. Исмаил рассказал ей о диагнозе отца и теперь ждал результатов анализов. Он обещал держать ее в курсе, но так ничего и не сказал. А теперь еще и не явился на свидание.
Но только ли в отце причина? Может, она ему наскучила, а может, случилось что-то еще, о чем она не знала? Последнее время он казался немного холодным, отчужденным. Фрида приписывала это работе и усталости. Но сейчас, пока она ждала его, она припомнила, что несколько раз уже видела Исмаила в саду и в коридоре факультета с высокой, худой девушкой с ее курса. Они мило разговаривали и шутили.
Наконец, Фрида резко встала, внезапно осознав, что не может больше ждать. Деньги за чай она оставила на столе. Зимняя морось колола кожу острыми как иглы каплями, смешивавшимися на щеках с внезапно хлынувшим потоком слез. Из-за светомаскировки февраль в этом году был мрачнее обычного.
Вернувшись в пансион, она засела за учебники и спать легла поздно. Но она то и дело просыпалась в слезах, ей снились кошмары. Назавтра она тщетно искала глазами Исмаила в коридорах, в столовой, в саду. На экзамене она только и думала, где сейчас Исмаил, с кем он. Что, если он больше никогда не позвонит?! Нет-нет, этого не может быть! Ведь, если бы он захотел расстаться с ней, он бы обязательно сказал.
После экзамена она сбежала по мраморной лестнице, вышла в сад под проливным дождем и снова стала всматриваться в тьму. Неподалеку, в группе студентов в белых халатах, Фрида заметила Садыка, который махал ей.
– У меня плохие новости, Фрида. Нет, не пугайся. С Исмаилом все в порядке, но его отец тяжело болен. Он в клинике Джеррахпаша. В последний наш разговор Исмаил говорил, что подозревают злокачественную опухоль в легком. Бронхоскопию должны были сделать сегодня к полудню. Должно быть, результат уже получили. Исмаил просил передать, чтобы ты ехала в Джеррахпаша.
Затем, словно пытаясь смягчить повелительный тон последнего предложения, он добавил:
– Если ты, конечно, свободна.
– Конечно, я еду! – воскликнула Фрида.
Словно и не было ни ночи, полной слез и кошмаров, ни проваленного экзамена. Исмаил не бросил ее ради другой девушки, ему не надоела их дружба. Он не смог позвонить, потому что очень спешил, потому что переживал за отца, но он по-прежнему хочет, чтобы она была рядом, ему нужна ее любовь. Голые деревья, только что представлявшиеся Фриде безжизненными скелетами, теперь внезапно превратились в изящные статуэтки. Фрида ускорила шаги.
Фрида легко нашла палату Асима Босналы. Его кровать стояла у двери, в нише без окон, а вокруг столпились посетители, и среди них Исмаил. У Фриды похолодели руки, сердце сильно забилось. Все это была семья Исмаила.
– Мама, сестра! Это Фрида, она студентка второго курса. Помните, я говорил о студентке, которая дает мне уроки иностранного языка? Вот это она и есть! – представил ее Исмаил.
– Здравствуйте, госпожа! – сказала Фрида, первой пожимая руку старшей из женщин. Довольно толстая женщина в белом платке пробормотала: «Спасибо», –
