Забываю про ветряк и про страховки. Гляжу, как они ласкают друг друга, и мне становится душно — хочется ослабить ременную сбрую на груди.

— Жалко, нету Лифтера, — говорит Алекс, но я почти его не слышу. — Когда устроим показуху у нас в гнезде, надо будет его попросить… кое-что продемонстрировать. Знаешь, противовесы в лифтовой шахте — такая универсальная фишка…

Трюк уже закончился. Алекс говорит и говорит, а я смотрю в небо и улыбаюсь непонятно чему.

Потом мы сидим, свесив ноги в бездну, отдыхаем; я, навострив уши, слушаю разговоры. О том, как какому-то Рыжему стало тесно в родительском гнезде и он проложил трассу на юго-запад, очень сложную трассу среди воздушных потоков, «двести метров свободного полета, прикинь!». На том конце этой нелегкой трассы его ждала верхушка башни — необитаемая пока верхушка. «И он совьет себе новое гнездо? — А то как же! За Рыжим знаешь сколько девчонок увяжется?»

Собеседники почему-то косятся на меня и переходят на шепот. Алекс ухмыляется. А я смущаюсь невесть отчего: что-то такое есть в их взглядах, какая-то искра. Внизу, среди синтетиков, на меня никогда так никто не смотрел.

Через несколько часов гости разлетаются. Алекс долго принюхивается к ветру, потом говорит, что в обратную сторону крылья не вытянут. Значит, нам придется возвращаться маятником — на каретке.

Нас провожает тот парень, что выиграл гонку по стене. У него странное имя — Держись. Он быстрый и цепкий, как паучок.

— Пока, Дикая! — кричит он, отпуская трос. — Пока, Алекс!

Я не успеваю ответить: мы падаем. В отвесном падении не очень-то поговоришь… Но падаем не вертикально, а по дуге.

Скрипит каретка — два блока, связанных между собой системой пружин. Наша жизнь зависит теперь от двух тросов: своего (у катушки Лифтер) и чужого (у катушки Держись). На высоте примерно сотого этажа мы проходим точку равновесия — два троса одинаковой длины и натянуты одинаково. Потом, словно гигантский маятник, мы несемся дальше — вперед и вверх. Домой.

Алекс на всякий случай ругается. Ремни впиваются мне в ребра. Это неудобно. Мне порядком надоело, что я при Алексе — груз. Вот выучусь летать сама…

Мы зависаем в высшей точке, в нескольких метрах левее двери с надписью «Добро пожаловать». Одновременно хватаемся за арматурные прутья, выступающие из стены. У меня трясутся руки, если честно.

— Приехали, — пыхтит Алекс. — Эй, есть кто дома? Принесите тапочки!

Дома нас ждет сюрприз. За столом в комнате Перепелки сидит Римус.

Бросаюсь к нему на шею. Сама не ожидала, что так обрадуюсь: я не видела Римуса с тех самых пор, как он рассказал о клубе «Сорванная крыша». И сказал потом тусклым голосом: «Ну, прощай. Всего хорошего».

— Римус! Привет!

— Привет, Дикая. — Он похлопывает меня по спине. — Летаем помаленьку?

Мне очень много хочется ему рассказать. Но нет времени: оказывается, Римус проделал опасный путь наверх, чтобы принести вести для Мавра.

И для меня.

Мавр очень мрачен. Таким я его никогда не видела. Страшноватый у него вид: встретила бы в подворотне — бежала бы без оглядки.

— Ищут тебя, Дикая. Всерьез ищут, — говорит он сквозь зубы.

— Кто? — говорю пренебрежительно. Человеку, который умеет летать, странно бояться какой-то там энергетической полиции.

— Конь в пальто, — отвечает Римус. — Не контролеры. Другие.

— Какие такие другие? Понятия не имею…

— Есть много вещей, о которых ты не имеешь понятия, — обрывает меня Мавр. — Расскажи еще раз, что там было с тобой и с подругой, которая потом погибла.

Я уже рассказывала им о Еве. Теперь рассказываю еще раз, стараясь ничего не забыть. Особо подробно описываю контролера, который нас отпустил. Даже пытаюсь выцарапать на стене его портрет — лицо, будто выкованное из бронированных пластин. Глаза, глядящие из провалов, как из глубоких дюз. Получается похоже, по-моему.

Римус долго рассматривает рисунок.

— Нет, — говорит. — Я такого никогда не видел… а увидел, запомнил бы. Такие лица не забывают.

— Но он не контролер?

— Нет. Скорее всего, он из тех, кто тебя ищет.

— Тогда зачем он меня отпустил?

Римус пожимает плечами.

— По-моему, они догадались, что она генератор, — задумчиво говорит Перепелка. — Поначалу спутали с подругой… Вернее, подругу спутали с тобой…

— Кто такие генераторы?

— Те, кто способны генерировать энергию. Не только для себя, но и… — Не договорив. Мавр оборачивается к Римусу. — Думаешь, они знают, где она сейчас?

— Понятия не имею. Но за моим магазином слежка круглосуточная.

— Значит, ты привел их к башне?! — взрывается Алекс.

Римус холодно щурится:

— Но-но, мальчик. Поучи старика избавляться от хвоста.

Становится тихо. Все о чем-то напряженно думают. Я верчу головой, пытаясь понять, чего они беспокоятся. Здесь, на башне, меня никто не достанет!

Так я думаю, так и говорю.

— Может, ты и права, — задумчиво говорит Мавр.

— А кто они такие, можете мне объяснить? Если не контролеры, не полиция… Жизнееды, что ли?

Мне кажется, это смешная шутка. Но никто, кроме меня, не смеется.

— Мне пора, — говорит Римус. — А то до энергочаса домой не успею.

Мавр и Алекс провожают его до лифта. Вернее, до противовеса, который Лифтер спускает далеко вниз, на сороковой этаж. Я смотрю ему вслед и никак не могу понять: а сам Римус, он синтетик, что ли? Почему же тогда и Мавр, и Алекс, и все его так уважают?!

Мавр возвращается. Походя роняет мне на плечо тяжелую руку:

— Из гнезда ни ногой. Ясно?

В гнезде полно работы каждый день. Километры тросов, которые надо чистить, распутывать, наматывать на катушки. Пружины и блоки, которые надо смазывать. Крылья, которые нужно чинить. А ведь еще тренировки: с Алексом или без него, но я теперь тренируюсь каждый день.

Светлые мои мечты явиться с собственной программой на следующую показуху тают, как туман. У меня ничего не получается. Вернее, я не могу закрепить успех. Сегодня кажется — молодец, научилась. А завтра ветер чуть-чуть поменялся — и опять болтаешься в воздухе, как мешок с ватой. Перепелка сочувствует мне и велит не отчаиваться. Алекс ругает неумехой. Дни следуют за днями, одинаковые, как ржавые арматурные прутья. И непрошеным приходит чувство, что ничего интересного и стоящего в жизни уже не будет.

Только по вечерам, когда я беру в руки свой барабан, возвращаются силы и оживает оптимизм. Барабанщик Лешка играет на маленькой установке, которую собрал ему Римус. И вдвоем мы устраиваем маленькое энергетическое шоу: все прихлопывают в такт, даже Мавр. В такт подвывает ветер за стенами. В такт мигает лампочка на потолке: эта лампочка работает от ветряка. Она такая яркая, что ее даже приходится отключать на ночь.