Создается впечатление, что несколько сотен человек составляли эту элиту крестоносной пехоты. Роль арбалетчиков могла быть важной, так во время высадки у Дамиетты, в 1249 году, именно они прикрывали своим огнем рыцарей высаживающихся на берег. Среди пехотинцев были также каталонцы и провансальцы, которые участвовали в стычке со своими французскими коллегами в Эг-Морт, за несколько дней до отправки. Вполне вероятно, что сенешали Бокера и Каркассона получили от короля задание набрать контингенты пехотинцев для подготовки к будущему крестовому походу, даже за пределами границ королевства — в графстве Прованс территории империи, и Каталонии — части королевства Арагон. Возможно, даже, что агенты короля не слишком следили за качеством набранных солдат. По прибытии в Тунис генуэзские моряки также были задействованы в боевых операциях и именно они, например, взяли Карфаген, что стало первым подвигом в кампании[96].

Другие контингенты

Помимо французских рыцарей, основной контингент был представлен генуэзскими моряками. В Annales de Gênes (Анналах Генуи), почти официальном источнике, упоминается цифра в 10.000 генуэзцев, служивших на 55 крупных кораблях и множестве других мелких судов. 10.000 — это, скоре всего, и слишком много, но генуэзцев было, бесспорно, много. Как и другие жители морских республик, генуэзцы привыкли жить вдали от дома и самостоятельно организовывать свою жизнь. Во время тунисской кампании были избраны два консула, которые отправляли правосудие от имени генуэзской коммуны и в начале сентября генуэзские власти отправили в Тунис некоего Франческо де Камила, которому было поручено взять под свою власть генуэзцев в армии крестоносцев.

Граф Шампанский также является королем Наварры и трубадур Гийон Анелье восхваляет доблесть наваррских рыцарей в армии крестоносцев, которые с боевым кличем Navarre! (Наварра!) отражали нападение сарацин. Хроника монаха Менко столь же категорична в отношении присутствия контингента из Фрисландии, но фризы должны были прибыть только летом или ранней осенью. После завершения крестового похода в Тунисе, 500 фризов покинули Сицилию и добрались Акко следующей весной. Также небольшая группа рыцарей сопровождала английского принца Эдуарда, его брата Эдмунда Ланкастера и их кузена Генриха Алеманского, но англичане настолько отстали от графика, что прибыли в Тунис только после окончания военных действий. Во время кампании в Тунисе упоминаются рыцари-госпитальеры, то есть члены военного Орден Святого Иоанна Иерусалимского. И если госпитальеры участвовали в походе, то мы можем быть уверены, что их великие соперники, рыцари-тамплиеры, тоже там были[97].

Цифры

Сколько воинов возглавлял Людовик в двух своих крестовых походах? Для крестового похода в Египет в 1248–1250 годах Жуанвиль оценивает количество рыцарей в 2.500 или 2.800 человек. В письме, отправленном Жаном де Бомоном, камергером Франции, Жоффруа де Ла Шапелю, хлебодару Франции, вскоре после высадки в Египте в июне 1249 года, говорится, что в армии было 1.800 рыцарей из королевства Франции, к которым следует добавить еще 700 рыцарей, прибывших из Сирии, Кипра и Мореи или принадлежавших к контингентам тамплиеров и госпитальеров, и еще 500 рыцарей, что в сумме дает 3.000 рыцарей. В среднем на одного рыцаря приходилось два всадника (конные оруженосцы или сержанты), то есть 5.000 — 6.000 сержантов, и три-четыре пехотинца на одного рыцаря, то есть 10.000 — 12.000 пеших сержантов. Поэтому можно предположить, что армия, высадившаяся в Египте, насчитывала от 17.000 до 20.000 человек. Тунисский крестовый поход должен был мобилизовать такое же количество людей. Во время переговоров о предоставлении своего флота Венеция предложила пятнадцать больших судов, на которых могли разместиться 18.000 человек или 4.000 лошадей и 10.000 воинов.

Хроники того времени мало помогают в оценке количества человек в армии. Они часто приводят завышенные цифры, довольствуясь лишь восхвалением численности армии, как это делает Примат, по словам которого крестоносцев было так много, "что не было никого, кто мог бы их сосчитать". В хронике Святой Земли говорится о 19.000 всадников и очень большом количестве пехотинцев (gens de pied), к которым следует добавить 16.000 генуэзцев. В Хронике мэров Лондона упоминаются 1.800 рыцарей, 400 из которых погибли во время экспедиции. Возможно, наиболее правдоподобным свидетельством является хроника Пьера Кораля, в которой говорится, что во время экспедиции погибло 340 баронов, имевших право распускать знамя. В целом, кажется несомненным, что две армии Людовика, в 1248 и 1270 годах, были достаточно многочисленными, особенно если соотнести их численность с логистическими возможностями того времени. Более того, ни одна хроника не объясняет неудачу экспедиции недостаточным количеством воинов. В 1270 году, как и в 1248 году, значительная часть рыцарства королевства и его окраин согласилась следовать за Людовик, ценой больших потерь[98].

Опыт войны

Если Людовик привлек тамплиеров и госпитальеров в свою армию, то не только для того, чтобы увеличить ее численность, но и потому, что члены из этих военных Орденов были профессиональными воинами и специалистами по войне с мусульманами. Двое из них сыграли важную роль в экспедиции: Амори де Ла Рош и Филипп д'Эгли. Оба были сановниками своих Орденов, и оба были связаны как с Людовиком, так и с Карлом Анжуйским. Филипп д'Эгли был приором госпитальеров во Франции, а Амори де Ла Рош — прецептором тамплиеров, то есть они отвечали за братьев своего Ордена в королевстве Франция. Оба также воевали на Святой Земле. В 1266 году Карл Анжуйский попросил Папу перевести их к нему: несомненно, он думал о том, что они помогут ему в умиротворении только что завоеванного им Сицилийского королевства и будут надзирать за тамошними членами военных Орденов, некоторые из которых, несомненно, были связаны с его предшественником, королем Манфредом. В то время как Амори де Ла Рош оставался в Святой Земле, Филипп д'Эгли играл важную роль на службе Карла Анжуйского, особенно на острове Сицилия, о чем упоминает хронист Бартоломео де Неокастро[99].

В целом, король Франции позаботился о том, чтобы окружить себя множеством опытных воинов. На самом деле, в 1270 году большинство молодых рыцарей никогда не принимали участия ни в каких боях, кроме как друг против друга на турнире. Многие даже не имели и такой возможности, так как Людовик тщательно следил за соблюдением церковного запрета на эти развлечения, которые были так популярны среди рыцарей, как молодых, так и старых. Кроме того, в десятилетия между 1250 и 1260 годами королевство Франция находилось в состоянии мира. Для большинства рыцарей и оруженосцев, собравшихся весной 1270 года, Тунисский крестовый поход стал их первым опытом войны. Поэтому Людовик не преминул пригласить к себе рыцарей, которые знали о войне не только по рыцарским романам, которые были в моде у молодых дворян.

Оливье де Терм — хороший пример таких ветеранов войн в Святой Земле. Этот сын