Конечно, куда сложнее доступно объяснять, разъяснять ребенку то, что ему не понятно, и даже выслушивать его мнения и возражения. Пусть они вам кажутся капризами! У детей своя логика, иногда стоит попытаться постичь ее. Ну, и если малыш уж совсем разупрямился, а времени на долгие объяснения нет, просто переключите его внимание на что-то другое. Как правило, это удается.

Думаю, у доброго «сетевого» доктора Горбатова уже набралось около миллиона грустных историй про то, как в семье из хорошего здорового ребенка лепили удобного и послушного, используя страх и чувство вины как главные инструменты воспитания. И вылепили… тысячи и тысячи больных людей. Таким родителям нечего опасаться – общество с них не взыскивает. Пока что это безнаказанно. Неподсудно.

Именно так я большую часть своей жизни воспринимала действительность. Кругом враги. Они меня не любят, многие ненавидят. Конечно же поделом, я только этого и заслуживаю. Страх удивительно методично уничтожал мое чувство собственного достоинства, самолюбие самоуважение. Даже жалости к себе никакой не было. Задача была одна: защищаться от справедливо ненавидящего меня мира, чтобы выжить, чтобы оградить от напастей себя и своих близких. Где моя крепость? Где ров вокруг? Где каменная стена пяти метров высотой? Мне нужно попытаться выжить. Пусть этот мир тысячу раз прав, но пока что я не хочу умирать. Я буду пробовать выжить.

Вернемся к моим старым запискам…

(продолжение)

СНОВА…

Огромный перерыв в моих «записках сумасшедшего». Два месяца, опять два месяца страха. Не совсем такого, какой был прежде. Можно сравнить с остро болящим зубом (раньше) или тупо ноющей десной (теперь).

С некоторых пор я стала очень бояться людей, конкретно – их злобы. Вот оно – наказание за мою нелюбовь к людям. Так ведь разве страхом можно привить любовь к человечеству?

БОГ

«Человек, прежде всего, должен иметь страх божий… Движет ум страх божий и влечет к любви благости божьей». Это из книги «О часе смертном». Я ничего не понимаю! Самая мучительная, самая гнусная эмоция человеческая – и является орудием, мудростью божьей? Я не могу любить такого бога! Я не хочу верить, что он – такой!

Интересно, как технически это бывает. Как приливы и отливы. Приливает волна страха, накрывает с головой и случается самый настоящий эффект накрывшей волны: полная глухота, уши залиты водой, и ничего не видно, не хватает воздуха. Вот в этом-то состоянии – ощущении полнейшей безысходности, отчаяния, одиночества – и делаются глупости, и не сделать их невозможно: самоконтроль потерян… Ну, о «глупостях» позже… Потом волна отхлынет, и наступает облегчение. Дышишь, видишь, ощущаешь. Но напряжение остается – ведь был шок, опасность утонуть, погибнуть. Вытираешь с лица пену… А сзади подкрадывается новый прилив («…и если боль твоя стихает, значит, будет новая беда» – из песни группы «Воскресенье». – Прим. авт.).

Итак, возмездие. Мне, моей семье. Я стала бояться своих слов, их перетолковывания, навета. Шло время, и я перестала уже доверять себе самой – говорила ли я нечто не то или нет? Стоило появиться сомнению, как почти сразу же приходила уверенность в том, чего не было. Опять две меня: одна знает, что не было, другая орет: «Было!» А слова мои неправедные могут дойти до адресата… Противно? Мне тоже. Зато честно. Стала бояться даже своих спонтанных эмоций, которые, конечно, есть у каждого человека – и положительные, и отрицательные. Я отказала себе в праве их иметь. А поскольку это не получается, я в гневе или раздражении говорю что-то, ругаюсь. После этого начинается кошмар – сказала я нечто ужасное или нет? Безумно боюсь сама себя, вот главное наказание. Мой враг – я сама. Единственный враг, а самое обидное – непобедимый.

И еще важное: меня нынешнюю преследует Я-прошлая. Мне кажется, что слова, которые Я-та сказала бы в какой-то ситуации, а на самом деле Я-настоящая этого не говорила. Так вот, мне кажется, что я их все-таки произнесла. Молчи, молчи, молчи, пока не забудешь их, пока те черные эмоции, чувства, которые главенствовали в твоей душе все прошедшее время, не уйдут окончательно, пока душа не очистится от скверны; молчи, пока знаешь слова… Они срываются еще с твоего языка – злые, ненавистнические. Молчи!!!…Но не получается. Я же человек. И к несчастью, эмоциональный.

Ах да, о глупостях: якобы сказав что-то, я начинаю мучиться, и тогда (эффект накрывшей волны) завожу разговор с тем (или теми), с кем уже якобы вела разговор на ту же тему и как бы «прощупываю» собеседника. В каких-то возможных ситуациях (с близкими друзьями, к примеру) я раскрываю карты без всякого прощупывания и оправдываюсь, оправдываюсь… в том, чего не было. Или было? Наверное, некоторые уже думают, что я или жуткий человек (все время есть в чем каяться), или чокнутая святая.

Становится мне легче от всего этого? Да ни фига! На мгновение, на секундочку. А потом страх, словно петля, еще сильнее сдавливает мне дыхание. Начинает казаться, что вот теперь-то я себя точно подставила. Случаи, когда я не могу ничего проверить, прощупать, особенно мучительны. Я тыркаюсь, как слепой котенок, во все возможные варианты, не находя спасения, потому что ниточки в руках нет – человек (объект) ушел, уехал, я его не знаю и вряд ли увижу еще. Так зачем его бояться? А-а-а! А случайность? А невероятная вероятность? Я стала жуть, как бояться случайностей, направленных против меня. Мне стало казаться, что все невозможное, чего быть не может хотя бы по теории вероятности, сойдется и обернется против меня. Мания величия? Полноте, никто себя так не презирает, как я. Возможно, много кругом насилия, бессмысленной жестокости, крови… Слишком много для меня…

БОГ

Я не верю в божественное предопределение, в судьбу, что так успокаивает многих. Хочу поверить, хочу очень, но… Как сказал один батюшка, если истинно веруешь, то ничего не страшно, страха нет. Значит, я не истинно верую. С Богом у меня очень сложные отношения (а разве с Богом могут быть простые отношения? – по-моему, это из какого-то фильма). И вряд ли он захочет помочь мне в моем смятении (он в меня не верит). Бог считает, что «мир душевный приобретается скорбями…Хотя хотящим угодить Богу путь лежит сквозь многие скорби». Прям-таки, как Совдепия – через трудности тащись по жизни, через борьбу, к светлому будущему. И я должна быть прекрасным человеком со всеми этими «скорбями». Но я же не ангел, а человек. Не самый могучий, причем. Так что же – ату меня? Где же его всепрощение и милосердие? «Господь кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает». Так это любовь? Не надо мне такой любви! Ведь жизнь моя – с близкими мне людьми, с моей семьей – одна, что бы там ни было дальше. А он? Наставляет, поучает, наказывает – вот все, что я поняла о Боге.

И еще одно: меня не утешает идея вечной бестелесной жизни ТАМ, с Ним, с Богом. Заглянув в себя, я поняла, что люблю эту, плотскую, земную жизнь с ее «низкими» радостями и, если уж продолжаться после смерти, то хочу дальше воплощаться в человека, в женщину. Ведь нет большего счастья, чем рожать ребенка, прижимать его голенькое тельце к своей груди, нюхать его волосики, целовать попку, словом, наслаждаться чисто физически. Я не доросла до понимания счастья в единении моей души с бестелесным богом. Поэтому слова батюшек о блаженстве вечной жизни и о том, что нынешнее мое существование лишь подготовка к ней, не доходят до меня и лишний раз убеждают в моем ничтожестве. Увы!