«Интересно, – пишет шумеролог В. К. Афанасьева, – какими представляли себе всемогущих богов шумеры. Мир чувств этих богов подчеркнуто низменен и груб. Они не только велики, но и ужасны. Как и боги античности, они наделены всяческими человеческими слабостями. Они создают людей в пьяном виде; из-за одного каприза они способны погубить все живое, они грязны и неопрятны; так, бог Энки из-под ногтя, окрашенного в красный цвет, извлекает глину и создает неопрятное, мерзкое существо».

Относительно пьянства мифология Египта тоже далека от идеала. Вспоминается эпизод, когда пришлось устроить поистине «пивной потоп» для того, чтобы богиня-львица Хатор-Сехмет допилась до того, что перестала узнавать людей. То, что боги Двуречья грязны, а точнее сказать, вынуждены возиться в глине, тоже не удивительно. Обилие камня в Египте предоставляло прекрасную возможность строить величественные храмы, пирамиды, дворцы. Обширная Месопотамская низменность вынуждала людей изготавливать строительный материал из глины. Необходимость выкапывать и регулярно расчищать каналы тоже заставляла «возиться в грязи», работая мотыгой.

Кстати, об этом превосходно сказано в замечательной шумерской поэме о споре Мотыги с Плугом. Плуг похваляется своим величием, тем, что царь держит его рукоять и ради плуга впрягает в ярмо быков, тогда как по сторонам толпится знать, а народ веселится и ликует (кстати говоря, употребляя хмельные напитки). Так, по-видимому, праздновали в Шумере начало земледельческих работ. А Мотыга, как брезгливо говорит Плуг, постоянно в грязи копошится и, подобно кирпичной форме, всегда грязна, копая колодцы и роя канавы. Она недостойна царской руки!

В ответ Мотыга перечисляет Плугу многообразные работы, которые она выполняет, а прежде всего – регулируя воду на полях и подготавливая их к пахоте, а также активно участвуя в строительстве. Даже для мореходства она приносит великую пользу, добывая и используя вар, готовя смолу. Наконец ведь сам Энлиль, взявшись за Мотыгу, отделил небо от земли! Тут уже не остается сомнения в том, что Мотыга превосходнее Плуга.

…Когда современный горожанин говорит «грязь», не следует забывать, что для земледельца это может быть великолепным черноземом, а для строителя – прекрасным строительным материалом. Между прочим, глина – хорошее моющее и отбеливающее средство (безусловно, не всякая).

И еще одно замечание. Природные условия и географическое положение Двуречья во многом определяли суровость быта и нравов местного населения (в отличие от жителей долины Нила). Здесь часты были жестокие войны – в отчаянной борьбе за выживание и сохранение земельных угодий, оросительных систем; нередко сюда вторгались кочевники, порой объединявшиеся в достаточно крупные армады.

По сравнению с нильской долиной земли Двуречья подвержены эрозии, засолению, а почвы со временем деградируют. В результате перевыпаса или выхода из строя ирригационных систем, изменений речного русла хозяйство приходит в упадок, а пустыни расширяют свои пределы.

Помимо природы на характере духовной культуры существенно сказываются интеллектуальные, эмоциональные, нравственные особенности людей. Однако в этом отношении основы духовного мира человека оказались удивительно устойчивыми. Порой создается впечатление, что менялись одежды, быт и нравы, а человеческие типы переходили из тысячелетия в тысячелетие почти не меняясь, а изменчивым было лишь количественное соотношение этих типов.

Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к некоторым высказываниям, запечатленным клинописью на глиняных табличках в Древнем Двуречье и поныне не утратившим актуальности:

Ан в переводе с шумерского – небо. Так же назывался и бог неба – один из наиболее чтимых и в то же время весьма загадочных в пантеоне шумерских божеств. Предполагается, что в доисторические (до письменности) времена он был просто олицетворением или названием неба. По-видимому, тогда главой богов, их праматерью было женское божество. Недаром в одном из древнейших мифов сказано: «Намму-праматерь, прародительница, всех великих богов она созидательница».

Надо заметить, что людям и сотню тысячелетий назад было известно, что рожать, «создавать» себе подобных способны только женщины, а не мужчины. У многих первобытных племен считалось, что роль мужчин в процессе зачатия неопределенна или вообще сомнительна. И когда у египтян первобог вынужден оплодотворять сам себя, этот противоестественный процесс имеет оправдание лишь в том, что таким образом возвеличивается роль мужчины в сотворении богов и людей. Иначе говоря, таким образом мужчины утверждали свое преимущество, первенство перед женщинами.

Складывается впечатление, что, возвеличивая богиню Намму, шумеры не только отдавали должное своим более древним преданиям – времен матриархата, – но и проявляли здравый смысл. Кстати, у пресмыкающихся существуют сообщества без мужских особей (так называемый партеногенез – девственное размножение).

О происхождении всего сущего шумеры предпочитали много не рассуждать, и об этом в их мифах и сказаниях говорится и очень редко, и вскользь. Намму они называли матерью, создавшей небо и землю. Возможно, она олицетворяла первозданный океан. Но не исключено, что подобный замысловатый, многоплановый образ – творение более поздних толкователей и пересказчиков мифов.

Вряд ли понятие «океан» было близко сознанию и представлениям шумеров. Скорее всего, праматерь была олицетворением жизни, а появление первой пары богов – олицетворением мужского (небо) и женского (земля) начала. Тем более что первые боги росли порознь: на горе – бог Ан, а богиня у подножья горы. Возмужав и соединившись, они породили сначала могучего Энлиля, а затем и других богов.

Не отражает ли это предание то вполне правдоподобное обстоятельство, что становление шумерской цивилизации произошло в результате объединения племен, обитавших в низменной части Двуречья, и тех, которые спустились с окрестных предгорий? Известно, что предки нередко превращались в мифологических персонажей.