Нути перевела взгляд на грузовик.

Пока она смотрела на грузовик, застрявший между вспышками красного света и сверкающими рельсами, мир перестал быть прежним, и в голове у нее пронеслась страшная догадка.

— Сакко! — проговорила она дрожащим голосом. — Сакко, мы стоим прямо на путях. Сакко!

Издалека донесся глубокий, скорбный звук. Два глубоких, скорбных звука, причем второй казался еще более глубоким и скорбным, чем первый.

Ди-да-а…

Ди-да-а…

От ворот каменоломни Гримме была хорошо видна дорога до самого аэропорта. Девушка видела и поезд, и грузовик.

Судя по всему, поезд тоже увидел грузовик и начал издавать протяжные, заунывные звуки — металлические предметы так вопят, лишь оказавшись в отчаянном положении. Перед тем как врезаться в грузовик, поезд двигался очень медленно. Он даже ухитрился не сойти с рельсов.

От грузовика во все стороны полетели осколки — такой вот своеобразный фейерверк.

I. И сказал тогда Нисодемус номам: Неужто сомневаетесь вы, что сумею я остановить силу Приказа?

II. И все ответили: Да.

Книга Номов, Погони, ст. I, II

Со всех концов каменоломни к воротам сбежались номы во главе с Нисодемусом.

— Что произошло? Что случилось?

— Я все видел, — сказал какой-то ном средних лет. — Я стоял в дозоре и видел, как Доркас и несколько молодых номов забрались в кабину. Потом грузовик покатил вниз с холма, выехал на шоссе и остановился на рельсах. А потом, а потом…

— Я же запретил прикасаться к этим адским машинам! — вскричал Нисодемус. — И я сказал, что хватит, да, хватит торчать у ворот в дозоре. Для смиренных номов должно быть достаточно того дозора, который несет Арнольд Лимитед (осн. 1905).

— Да… но… Доркас сказал, что не будет ничего плохого, если мы ему поможем, — возбужденно продолжал ном. — И он сказал, что…

— Я же дал соответствующие указания! — заорал Нисодемус. — Все вы будете подчиняться мне! Разве не я остановил грузовик, взывая к всемогущему Арнольду Лимитеду (осн. 1905)?

— Нет, — тихо сказала Гримма. — Грузовик остановили не вы, а Доркас. Он натыкал в землю гвозди.

Наступила глубокая, исполненная ужаса тишина. Нисодемус побелел от злости.

— Гнусная ложь!

— Ничего подобного, — кротко возразила Гримма. — Это сделал Доркас. Он всегда старался помогать нам, а мы ни разу не сказали ему «спасибо» и «будьте добры». И вот он погиб.

Внизу на шоссе пронзительно завыли сирены, к месту аварии, где уже собралась толпа, мчались автомобили с мигалками.

Номы засуетились. Кто-то из них сказал:

— Но, может быть, он все-таки не погиб, а? Скорее всего, в последнюю минуту ему удалось выпрыгнуть из грузовика. Ведь он на редкость смышленый ном.

Гримма в растерянности озирала толпу. Она узнала родителей Нути. Это были тихие, законопослушные номы. За все время Гримма едва ли перекинулась с ними несколькими словами. Сейчас у них были бледные, взволнованные лица. Гримма не выдержала.

— Да, — сказала она. — Возможно, всем им удалось спастись.

— Конечно, — поддержал ее кто-то в толпе, пытаясь придать своему голосу как можно больше уверенности. — Доркас не из тех, кто станет ни с того ни с сего умирать. Особенно сейчас, когда он так нужен нам.

Гримма кивнула.

— Боюсь, — продолжала она, — теперь люди всерьез задумаются над тем, что здесь происходит. Им не потребуется много времени, чтобы выяснить, откуда взялся злополучный грузовик, и они явятся сюда, не сомневаюсь, очень злые.

Нисодемус облизал губы и воскликнул:

— Нас не запугать! Мы встанем у них на пути и бросим им вызов. Да! Мы ответим им презрением. Мы обойдемся без Доркаса, нам не нужно ничего, кроме веры в Арнольда Лимитеда (осн. 1905)! Тоже мне, гвозди!

— Если отправиться в путь прямо сейчас, — невозмутимо продолжала Гримма, — всем вам удастся добраться до амбара, даже если кое-где еще лежит снег. Боюсь, что очень скоро оставаться в каменоломне станет опасно.

В том, как она это сказала, было что-то такое, что насторожило номов. Обычно Гримма кричала, спорила, но на сей раз голос ее был тих и ровен. Она была совсем на себя не похожа.

— Итак, собирайтесь, — сказала она. — Вы должны уходить прямо сейчас. И захватите с собой как можно больше еды и вещей. Поторопитесь же.

— Нет! — закричал Нисодемус. — Все остаются здесь! Неужели вы думаете, что Арнольд Лимитед (осн. 1905) вас покинет? Я защищу вас от людей!

Внизу одна из машин с голубой мигалкой отделилась от толпы, пересекла шоссе и медленно поползла вверх по дороге, ведущей к каменоломне.

— Стоит мне воззвать к могуществу Арнольда Лимитеда (осн. 1905), и он покарает людей! — вопил Нисодемус.

Номы были мрачны. Они никогда не слышали, чтобы Арнольд Лимитед (осн. 1905) покарал кого-либо в Универсальном Магазине. Он создал Магазин и позаботился о том, чтобы номам жилось в нем удобно и безбедно. Ни во что остальное он не вмешивался, только время от времени вывешивал на стенах новые таблички. И вот теперь им пытаются внушить, что он злой, мстительный и только и думает, как бы кого-нибудь покарать. Тут было над чем призадуматься.

— Я встану здесь и брошу вызов чудовищным исчадиям Приказа! — разглагольствовал Нисодемус — Я преподам им такой урок, что они всю жизнь будут его помнить.

Никто из номов не проронил ни слова. Если Нисодемусу угодно встать на пути машины, это его дело.

— Мы все бросим им вызов! — продолжал Нисодемус.

— Как это? — встрепенулся один из номов.

— Братья, мы должны преисполниться решимости и продемонстрировать Приказу, что мы едины в стремлении дать ему отпор! Да. Если вы действительно веруете в Арнольда Лимитеда (осн. 1905), ничего с вами не случится!

Автомобиль с мигалкой между тем приближался к каменоломне. Очень скоро он пересечет широкую площадку перед воротами, на которых болталась теперь уже бесполезная цепь от сломанного замка.

Гримма открыла было рот, чтобы сказать: «Не валяйте дурака, идиоты, Арнольд Лимитед вовсе не хочет, чтобы вы преградили путь машине. Я видела, что случается с номами, когда они преграждают путь машинам. Родственникам остается вложить их хладные трупы в конверт».

Она хотела все это сказать, но передумала. Многие месяцы номам постоянно указывали, как им следует поступать. Теперь — хватит.

Несколько взволнованных лиц в толпе повернулось в ее сторону, и кто-то спросил:

— Что же нам делать, Гримма?

— Да, пусть она скажет, — подхватил еще кто-то. — Гримма из числа рулевых, а они всегда знают, что делать.