Еще один пример – Кристина Киршнер, эта женщина была президентом Аргентины с 2007 по 2015 гг. Будучи главой государства, она создала неприятный для «хозяев денег» прецедент, решив поставить под свой контроль Центральный банк Аргентины. В 2010 году ей потребовались валютные резервы ЦБ для выплат по внешнему долгу страны. Речь шла о сумме 6,6 млрд, долл., что составляло примерно 1/7 часть международных резервов ЦБ и половину всего внешнего суверенного долга. При покрытии государственных долгов за счет получения внешних займов страна все более погружалась бы в зависимость от мировых ростовщиков.

При использовании резервов ЦБ Аргентина в короткий срок могла бы полностью избавиться от внешней долговой зависимости. Не трудно представить, как «финансовый интернационал» отреагировал на подобную попытку смелой женщины. Тогдашний президент ЦБ Аргентины Мартин Редрадо отказался выполнять приказание Кристины Киршнер, и она подписала указ об увольнении главного банкира страны. В ответ Редрадо подал исковое заявление в суд Буэнос-Айреса, и уже через пару дней (какая оперативность!) аргентинская Фемида отменила указ президента страны. Судья, который вёл дело, мотивировал своё решение тем, что «президент не имеет полномочий для принятия решения об отставке главы Центрального банка». История длинная и очень мутная. Кристине Киршнер в конечном счете удалось добиться смены руководителя Центробанка. Но «хозяева денег» через свою агентуру стали добиваться смещения мужественной женщины с поста президента страны. В 2015 году им удалось это сделать.

Уверен, что нынешний президент Турции Эрдоган знает эти и подобные истории борьбы национальных политических и государственных деятелей с Центробанками, являющимися филиалами Федерального резерва – института реальной власти «хозяев денег». Что ж, будем надеяться, что и в России настанет день, когда президент страны решится привести Центробанк России в чувство. Что я имею в виду? Президент должен добиваться хотя бы того, чтобы Банк России выполнял требования статьи 75 Конституции. А именно, чтобы Банк России стал «органом государственной власти», который бы занимался «защитой и обеспечением устойчивости рубля», а не проведением операции по уничтожению отечественной экономики под кодовым названием «таргетирование инфляции».

На президентских выборах в Турции 24 июня Эрдоган одержал убедительную победу получив в первом туре более 52 % голосов. Эрдоган у руля управления страной с 2003 года, когда он стал премьер-министром Турции. На этом посту он пребывал до 2014 года, когда пересел в кресло президента страны. Как это ни парадоксально, но и именно во время своего премьерства Эрдоган не особенно сильно погружался в вопросы экономики. По той причине, что «ветер дул в паруса» турецкой экономики. Я имею в виду, что в нулевые и в начале нынешнего десятилетия в страну притекали в больших объемах иностранные инвестиции. Они обеспечивали Турции высокие темпы экономического развития.

С годами политические амбиции Эрдогана росли. Когда четыре года назад он стал президентом страны, то стал периодически напоминать о том, что Турция некогда была империей (Османской). А также проявлять симпатии к традиционализму и национализму, высказывать сомнения в целесообразности сохранения существующей модели светского государства и т. п. Удивительно, но именно в это время у Турции возникли сложности в экономике. Уже в четвертом квартале 2014 года был зафиксирован экономический спад, он продолжался и усугублялся в 2015 году. Эрдогану пришлось погрузиться в экономическую проблематику. И он достаточно быстро обнаружил, где была «зарыта собака». Причиной экономического спада президент объявил политику Центрального банка Турции.

Экономический спад был порожден начавшимся оттоком капитала из страны, а он был спровоцирован понижением оценок, который давали международные рейтинговые агентства Турции. Мало того, что в экономике возник спад, при этом начал падать валютный курс национальной денежной единицы – лиры. А через некоторое время удешевление национальной валюты стало провоцировать инфляционные процессы в экономике. В сложившейся ситуации Центральный банк Турецкой Республики (ЦБТР) резко поднял в 2014 году ключевую ставку с 4,5 до 10,0 %. В начале следующего года она уже превысила 11 %. Логика Центробанка (как она озвучивалась в турецких СМИ) была следующей: ключевые ставки неизбежно приведут к повышению процентных ставок по депозитам турецких банков, долговых бумаг и, в конечном счете, доходности всех финансовых инструментов на рынке Турции. А это, как минимум, остановит бегство капитала, а может быть, даже развернет потоки капитала в сторону турецкой экономики. Однако эта мера потоки капитала не развернула, а ситуацию в турецкой экономике еще более усугубила. Поскольку резко взлетели процентные ставки по кредитам и займам, и они стали недоступными для турецких компаний. Падение лиры затормозилось, но восстановления прежнего курса национальной валюты не произошло. Что привело к плачевным последствиям для тех компаний, которые брали кредиты в иностранных валютах в период экономического бума в стране. Многие из таких компаний обанкротились, оказавшись не способными выплачивать свои долги в иностранной валюте.

Эрдоган уже в первые месяцы своего нахождения на посту президента заявил, что Центробанк проводит неправильную политику. Что повышение ключевой ставки, наоборот, душит экономику. Что, в конечном счете, провоцирует и падение лиры, и инфляционные процессы. Эрдоган обращался к Центробанку с просьбой понизить ключевую ставку. Последний лишь частично пошел навстречу президенту, опустив ставку до планки 7–8 %. Но этого было недостаточно. Между президентом и Центробанком назревал конфликт. Ценой неимоверных усилий Эрдогану удалось не допустить в стране экономического кризиса. Потом летом 2016 года была попытка военного переворота в стране. Что также усугубило экономическую ситуацию в стане. В прошлом году благодаря усилиям президента (в том числе за счет восстановления временно испортившихся отношений Турции с Россией) удалось даже добиться прироста ВВП на 7,4 %. Однако имевшиеся у Эрдогана возможности дальнейшего экономического стимулирования были близки к исчерпанию.

Несмотря на то, что несколько высокопоставленных чиновников Центробанка в ходе начавшейся после переворота «зачистки» были уволены, ЦБТР своей принципиальной линии не изменил, проводя крайне жесткую денежно-кредитную политику. До момента, когда Эрдоган в апреле нынешнего года объявил о досрочных президентских выборах, она оставалась на уровне 8 %.

Но вот что удивительно: накануне объявленных выборов турецкая лира стала особенно стремительно падать, в мае был момент, когда курс достиг точки 1 доллар США = 4,88 лиры. Напомню, что за четыре года до этого курс был на уровне 1 доллар США = 2 лиры. Центробанк на уговоры Эрдогана снизить ключевую ставку не реагировал. Более того, неожиданно в начале июня она взметнулась до 17,75 %. Это более чем двукратное повышение на фоне того значения, которое сохранялось до этого на протяжении более двух лет. Такого резкого повышения не было в истории ЦБРХ даже трудно найти аналогичный пример из практики других Центробанков. Мнения экспертов по поводу произошедшего инцидента разделились. Одни считали, что таким образом Центробанк помогал Эрдогану не допустив полного обвала лиры. Другие, наоборот, квалифицировали решение ЦБРТ по ключевой ставке как подножка Эрдогану, как попытку спровоцировать масштабных экономический кризис перед самыми выборами. К счастью для Эрдогана кризиса не случилось.