сам себе судья. Я был сам по себе. Пока по моему плечу не постучали сверху. И кто-то не сказал: «Кхе-кхе». Так я оказался здесь. Не купаюсь, не загораю, не бухаю. Служу на благо человечества. Избавляю мир от темных. Так себе работёнка. Нельзя сказать, чтобы не пыльная. «Работаешь на воздухе, и все-таки с людьми»(с), кхе-кхе. Но все-таки с людьми. Хотя сложно их, конечно, назвать людьми. Скорее так, черные твари так твари. Не то чтобы я гордился. Но обычным человеком я бы точно не захотел быть. Особенно после того, что я узнал. Как обычный неверующий человек не защищен ни от чего. Как эти твари ненасытны. Что люди – это просто корм для них. Просто корм. Я запретил себе волноваться. Каждый раз, осознавая глубину черных дыр в душах темных, я предавался отчаянью. Я не понимал, где, в какой момент они оступились. Чем их заманила черная дыра? Они же были, как и все, розовощекими младенцами, говорили «агу», их бесконечно любили мама и папа, бабушки и дедушки, целовали их в пупок, дули в попу, почему же из них вдруг выросли такие моральные уроды? Продали души за деньги? Все они – миллионеры? Я бы так не сказал. Я видел гардеробщиц в театре с напрочь темной аурой. Я видел продавщиц в сетевых универмагах у моего дома с проданной душой. Дело не в деньгах. Дело не в славе. Я видел и нищих и безвестных с черными душами. Дело не в возрасте. Я видел 17ти летних служащих темным. Каждый раз поражаюсь, когда, блин, они успевают это сделать. В 12 лет что ли?! Нет каких-то особенных факторов для продажи души. Да, темные могут привлечь, заманить человека, чтобы это сделать. Но в первую очередь в душе должна быть предрасположенность к этому. Всего лишь на 1 грамм больше тьмы внутри – и вуаля, перед вами тычут контракт и предлагают подписать кровью. Сопротивляться можно и нужно. Если вы стоите в очереди людей, следующих на подписание контракта о продаже души, скажите что вам срочно нужно в туалет. Что вы не можете больше терпеть. Врите быстро, врите отчаянно. И бегите. Бегите так быстро, чтобы закладывало уши. Делайте что угодно, чтобы выпутаться, даже если вас будут хватать за руки и ноги. Если будут избивать и кричать за спиной проклятия – бегите, не оборачивайтесь. Шансов сбежать много не будет, старайтесь использовать каждый. Не нужно задерживаться и думать, нужно бежать. Просто бегите, возможно, второго шанса вам уже не представится.

Трель советского будильника безжалостно разбудила меня. Это был обычный, зубодробительный стандартный звук будильника айфона, но спросоня он мне показался звуком советского железного будильника, от звонка которого в детстве просыпались обычно все этажи подо мной. Солнце, пробиваясь сквозь темную гардину, безжалостно слепило левый глаз. Я зажмурился. Обычно я плотно завешиваю шторы на ночь. Да, да, дурацкие предрассудки. Темным и светлым мои шторы не помеха. А от людей из противоположного дома, пожалуй, защитят. Чем те меньше знают, тем пусть лучше спят. Лишнее любопытство никогда до добра не доводило. Тем более, только небо знает, сколько в каждом человеке теней, и не захотят ли эти тени связаться с их штабом, если вдруг увидят в окне напротив нечто странное. Я был осторожен и предусмотрителен, я был просто Том и Джерри, Бонни и Клайд – два в одном. Заварил себе кофе, оставил на столе – чуток остывать. Я, конечно, северянин в вынужденной командировке в Сочи, но не до такой же степени, чтобы хлебать совсем уж кипяток. Почистил зубы. Из зеркала на меня смотрел замученный жизнью чувак. Увидел новую морщину на лбу, попытался ее расправить пальцами, не удалось, взгрустнул. Ну и ладно. Я вполне себе еще Джуд Лоу, вполне себе. Подмигнул себе максимально залихватски. Умение взбодрить себя входит в первые обязанности агента. Мы не должны быть унылы. Уныние запрещено даже в той ситуации, когда над вами стоит враг с занесенным мечом. Мы должны быть вертки, находчивы, умелы, восприимчивы, улыбчивы, бодры. И никогда-никогда унылы. Уныние – последнее оружие темных против тех крепких и сильных светлых, против которых не сработали все остальные.

Утренний кофе был волшебен, как обычно. Я с трудом удержался от того, чтобы налить себе еще одну чашечку. «Хорошего помаленьку, ей – ей»,– сказал я себе. Я надел чистую футболку и шорты. Выбрал такое, неприметное все, цвета хаки. Вышел под сонное утреннее солнце и постарался слиться с толпой. Я отвыкал от черного, носил кроссовки, старался не выделяться. Война как война. Если бы Мария-Антуанетта бежала в неприметной карете, ее бы не казнили. Вообще, светлому с аурой, бьющей через всю улицу, очень сложно скрыться и слиться с толпой. Темных очень много, все пялятся, все стучат друг другу, и в штаб, заколебали, чесслово. Светлые понимающе кивают. Для обычных людей такая аура это тоже сигнал для особого внимания, вот только они не очень соображают, почему вот уже 10 минут, не отрываясь, они смотрят на этого парня. Светлый с сильной аурой вынужден ее маскировать. Я добавил немного серых цветов, чтобы не так сияла. Пихнул немного зеленого в середину, типа не выспался (а это фактически было правдой). Добавил бордового, типа бухал вчера и мучает похмелье. Добавил коричневой усталости от работы и каплю черной ненависти к начальнику. Вуаля! У меня получилась аура среднестатистического мужика моих лет, вполне себе есть шанс слиться с толпой. Я вышел на проспект, натянул очки. Мы почти всегда выбираем зеркальные, так проще. Привыкли защищаться и все зеркалить, всегда так делаем, вот по привычке и покупаем зеркальные очки. Среднестатистический обыватель смотрит в зеркальные очки, вглядывается в попытке найти там зрачки, видит перед собой зеркало, не сразу, как любопытная обезьянка, но после нескольких попыток разглядеть глаза, видит всё то же своё, смешно вытянутое самоварное face, и все – теряет интерес. Все это время ты находишься за зеркальными очками, как в крепости и с усмешкой наблюдаешь провальные попытки вампира откачать у тебя энергию. Когда он, наконец, теряет интерес к тебе и к твоим очкам, ты выдыхаешь и у тебя есть несколько минут, чтобы побыть внутри своей крепости из зеркал, крепости интроверта. В общем, зеркальные очки – вещь, всем рекомендую. Ко мне почти не приглядывались – хорошо замаскировался. Я был доволен собой. Зашел в кафе, сел с чашкой латте на летнюю веранду. Я был хорош собой и почти во всем достиг