Меня с самого начала исследования несколько смущала округлость, «юбилейность», вышеуказанных годов, и она наверняка предполагала ориентировочность периода основания деревень и наличие ошибок в его определении. Потом я точно узнал, что приведенные года основания – ложные, и все или почти все верхнеленские деревни появились еще в XVII веке. К примеру, по изученным мною архивным документам, деревня Козлова возникла не позднее 1670-х годов, когда в ней начал осваивать пашню казак-пятидесятник Михаил Иванович Козлов с сыновьями. А уж совсем сомнителен приведенный в советской переписи период основания деревень Толмачева, Алексеевская, Большедворская и Челпанова соответственно в 1620, 1621, 1622 и 1623 годах. И дело здесь не столько в якобы погодовой последовательности, а в их появлении до Верхоленского острога, чего уж точно не было. Ведь из архивных источников известно, что первые десять крестьянских семей оказались обустроенными в верховьях Лены только в 1646 году. Всего же тогда из центра Московского царства через Енисейск было завезено воеводами Василием Пушкиным и Кириллом Супоневым по пути в Якутск два десятка семей (часть расселена «на Тунгуском Чичюйском волоку»). О тех переселенцах говорилось как о прибывших на Лену ссыльных черкасах[124] (малороссах) с повелением «тем черкасом пахать и посеять озимью рожь ко 155-му году»48 (1647 году). Но они расселились, по воле Курбата Иванова, довольно далеко от Верхоленского острога, в районе реки Тутуры.

Вышеназванные же деревни основывались не ссыльными черкасами, а верхоленскими казаками со второй половины XVII века. Это, в частности, подтверждается «Переписной книгой Илимской слободы о сборе хлеба и сколько они имеют пашенной земли и сенных покосов» за 7207 (1699) год: от Тутурской слободы «вверх по Лене реке на левой стороне острог, а в нем церковь во имя Николы Чудотворца и посад, дворы верхоленских служилых людей. Против Верхоленского острогу за Леной рекой прямо на Куленге реке живут дворами и пашут за хлебное жалование верхоленские конные казаки» с перечислением этих казаков49.

Однако вернусь к Кутурхаю. Не думаю, что он изначально заселялся профессиональными рыбаками: река в этих местах мелководна, что не дает надежный шанс на промышленно высокий улов. Хотя это, конечно, не мешало доброй рыбалке для себя, хорошему пополнению семейного стола. Чаще всего рыбу ловили здесь, как такое было принято и разрешалось на всей Лене вплоть до конца XX века, сетями и неводом (бреднем). Иногда даже попадались крупные таймени, и до сих пор рыбаки вылавливают здесь их экземпляры под несколько десятков кило.

Другое дело – земледелие. Верхнеленские почвы состоят преимущественно из красного суглинка, а в низинах – из чернозема, и они довольно плодородны. Поэтому, невзирая на резко-континентальный климат с большими колебаниями температур и коротким безморозным периодом[125], главным занятием жителей Кутурхая всегда было хлебопашество. Обычно использовалась традиционная для славян двухпольная система земледелия[126], пахотные земли переходили по наследству. Помимо выращивания хлебов, чаще всего – озимых, здесь разводили картофель и коноплю, были посевы гречи, гороха и проса. Кто хотел, промышлял в лесах белку, лося и других зверей, а, при желании, ездил на Байкал за омулем. В общем, можно было трудиться и жить.

В отличие от других местных поселений, наименование села с нынешним названием Картухай никогда не имело славянских корней и многократно понемногу изменялось. Так, в сохранившихся метрических книгах XIX века, когда стали указываться имена населенных пунктов, среди них появилась сначала Кутурхайская деревня, затем она стала называться также Кутрухайской или Котрухайской. В последующий же период «т» и «р» поменялись местами и появились Кортухай и Куртухай. Часто метрические книги содержали даже по несколько различных написаний деревни в один и тот же год. А первое ее упоминание как Картухайское селение я заметил в метрической записи за январь 1862 года, причем это была метрика о бракосочетании в новообразованной Белоусовской Иннокентиевской церкви.

Из сказанного позволительно сделать вывод, что изначально местность имела такое имя, что вполне приемлемым для русского восприятия было лишь его окончание «хай». В первой же части звучали согласные «к», «т», «р», гласная «у» и, может, «о». Но его исконное произношение явно оказалось непривычным для славян и потому заменялось на разнообразные близкие и удобные аналоги.

Похоже, что имя это имеет тюркские, а точнее – якутские корни, чьи племена очень давно жили в здешних краях. Считается, что они оставили о себе свидетельства в виде наскальных изображений животных и надписей, известных сегодня как Шишкинские писаницы: около деревни Шишкина на гладкой красноватой поверхности ленских скал сделано более двух тысяч рисунков охрой – это сцены охоты на животных, военных походов, празднований, выпаса скота, фигуры лошадей и всадников. Одно из таких изображений – древнего всадника – даже взято в качестве герба Республики Саха (Якутия).

Кутурхайская скала

Здесь жили наши предки

По легенде, полторы сотни татар, обитавших в южных пределах енисейского бассейна, по какой-то причине отделились от своих сородичей и пошли во главе с Омогой Баайем от Енисея на восток. Достигнув Манзурской степи, они расположились там на жительство. Но пришествие чужих людей не долго устраивало местных бурят, и те надумали пришельцев истребить. Татары узнали о заговоре и, не теряя времени, отправили несколько человек на реку Лену возле нынешнего Качуга для постройки плотов, а когда все было готово, перешли через гору, загрузили на плоты свои пожитки и скот, да и пустились в длинную дорогу вниз по реке на север в долину Туймаада, что в районе современного Якутска. Через некоторое время приплыли к татарам по Лене забайкальские буряты хоринского рода, перемешались с ними и составили теперешних якутов, народ, имеющий сходство языком и нравами и с татарами, и с бурятами.

На месте бывшего Кутурхая. С троюродным братом Николаем

А кто был в районе Верхоленска, знает, что здесь много гор, заросших вечнозелеными деревьями. Но как раз несколько выше Верхоленска, там, где река Лена в своем течении делает крутой поворот на север, над ее излучиной возвышается открытая всем ветрам и поэтому высушенная ими, потерявшая свою растительность снизу и до самой верха скала красноватого цвета. Она расположена в непосредственной близи к правобережному Кутурхаю. Если же смотреть с противоположного, левого берега реки, то скала красуется (в прямом и переносном смыслах) напротив.

Между прочим, в находящейся в ней пещере-нише тоже имеются доказательства существования культуры ранней поры железного века