— Из Инвернесса? — нахмурилась Элиза.

Сжав губы, Скроуп смерил незадачливого сообщника неприязненным взглядом.

Кучер, он же сторожевой пес, испуганно сжался, Элиза весело усмехнулась:

— Мы знали, что Маккинзи горец. — Она равнодушно пожала плечами. — Стоит ли удивляться, что он приедет из Инвернесса?

Инвернесс был самым крупным городом в южной части Шотландского нагорья.

Скроуп вновь метнул на Тейлора испепеляющий взгляд и едва ли не прорычал:

— Он приедет не из Инвернесса! Инвернесс — всего лишь место, куда я отправлял ему послания.

Элиза ненадолго задумалась и выпалила наобум:

— Вы проследили за запиской, которую ему послали?

Скроуп прищурился, разглядывая пленницу.

— Я предпочитаю знать, с кем имею дело.

Элиза кивнула:

— Вполне понятно. Так вам удалось узнать, кто он?

— Нет. — Недовольная гримаса Скроупа убедила Элизу в том, что тот сказал правду. — Маккинзи скользкий, как и все проклятые горцы. Записка исчезла из конторы в Инвернессе, и никто, похоже, понятия не имеет, куда она подевалась.

— Хм.

История Скроупа показалась Элизе весьма примечательной. С Хизер и Анджеликой они не раз обсуждали между собой таинственного шотландского лэрда. Подобно самим Кинстерам, этот человек обладал несомненной властью, а из обрывочных сведений о нем можно было заключить, что под именем Маккинзи скрывается личность неординарная и даже привлекательная.

По крайней мере, сестры Кинстер находили его интересным.

Однако, несмотря на любопытство, Элиза не имела ни малейшего желания встречаться с шотландцем, во всяком случае, на его условиях. Ей вовсе не улыбалось, чтобы ее силой уволокли в глушь горной Шотландии.

Что же до намерений загадочного горца, о них Элиза решительно отказывалась думать. Она твердо верила: Джереми ее спасет, так что не следует поддаваться панике.

Наконец Женевьева поднялась и с помощью Тейлора принялась убирать со стола.

Скроуп, вернувшись к роли заботливого хозяина, предложил «гостье» бокал оршада, который после недолгого раздумья она соизволила принять.

— Скажите, — заговорила Элиза, улучив минуту, когда подельники Скроупа вышли из комнаты, — почему вы, как я понимаю, человек благородного происхождения, беретесь выполнять… с позволения сказать, «работу», подобную этой? — Она заглянула в темные глаза наемника. — Мне любопытно, что вами движет.

Тот, кто выбирал кушанья для ужина, определенно имел представление о жизни знати. Это явно была не Женевьева, простая сиделка, распорядившаяся, чтобы блюда к ужину доставили в сковородках и кастрюлях, простодушно считая, что так и положено.

В душе Скроуп, несомненно, считал себя джентльменом. А как Элизе подсказывал опыт, джентльмены, если найти к ним правильный подход, всегда с удовольствием говорят о себе.

Скроуп глотнул вина из бокала, который то и дело наполнял за ужином, немного помолчал и, покосившись на дверь, тихо произнес:

— Я мог бы принадлежать к аристократии и по рождению, и по воспитанию, но по прихоти судьбы остался без средств к существованию. — Он встретил взгляд Элизы. — Другие в подобном положении садятся за карточный стол в надежде найти спасение. Я же… — Губы Скроупа чуть дрогнули. — Судьба послала мне возможность выполнить весьма необычное поручение одного дальнего знакомого… и я открыл для себя ремесло, в котором изрядно преуспел.

— Ремесло?

Элиза надменно приподняла брови.

— Ну да, разумеется. — Скроуп сделал еще один щедрый глоток. Должно быть, этим и объяснялась его внезапная откровенность, решила Элиза. — Вы бы удивились, узнав, что предоставляемые мной услуги пользуются неизменным спросом? — Элиза промолчала, и наемник усмехнулся: — Уверяю вас, это так. И в нашем ремесле тоже есть свои взлеты и падения. Карьерная лестница, если хотите. — Глотнув вина, он посмотрел на нее поверх бокала. — И вы, мисс Кинстер, вознесете меня, Виктора Скроупа, на самый верх. — Наемник поднял бокал в приветственном салюте. — Передав вас Маккинзи, я достигну головокружительной вершины в своей карьере.

Элиза ничего не ответила. Скроуп внезапно отбросил обычную сдержанность и скрытность. Успех вскружил ему голову. Похититель затеял торжественный ужин, желая отпраздновать свою победу. Он так и лопался от самодовольства, предвкушая, как на следующее утро передаст пленницу Маккинзи.

На мгновение из-под маски бесстрастного, хладнокровного наемника проглянуло лицо человека.

Скроуп наклонился вперед, заглядывая в лицо Элизе.

— Итак, как видите, моя дорогая, меня побуждают к действию не одни лишь деньги, хотя, надо отдать Маккинзи должное, на плату он не поскупился. Наш шотландский лэрд назначил за вашу голову весьма высокую награду. Но, отдав вас завтра ему, я рассчитываю получить не только кругленькую сумму. В сущности, мисс Кинстер, вы станете моим спасением. Вы подарите мне будущее, о котором я мечтаю. Деньги Маккинзи и, что еще важнее, слава, которую принесет мне ваше похищение, станут залогом моего успеха. Я буду жить, купаясь в роскоши, до конца своих дней. — Откинувшись на спинку стула, Скроуп снова поднял бокал. В глазах его горел злорадный, почти безумный огонек. — За вас, мисс Кинстер, и за то, что готовит нам грядущий день.

Скроуп осушил бокал одним глотком.

Элиза с трудом подавила дрожь. Внезапный шум заставил ее обернуться к двери.

— Бисквит с кремом или яблочный пирог?

Женевьева принесла с собой два блюда.

— И еще топленые сливки, — объявил Тейлор и, водрузив на стол чашу, занял свое место.

— Так что? — Вертя в руках серебряную лопаточку, Женевьева перевела взгляд со Скроупа на Элизу. — Что вы предпочитаете?

— И то и другое, — отозвалась Элиза.

Ей хотелось поскорее забыть выражение глаз Скроупа, а десерт представлялся единственным доступным средством отвлечься.

Вскоре трое похитителей проводили пленницу обратно в подвал. Скроуп позволил ей взять с собой свечи. Остановившись на пороге, он оглядел комнату, будто желал убедиться, что Элизе предоставлены все необходимые удобства, а затем знаком приказал Женевьеве выйти и закрыл дверь.

Последнее, что увидела Элиза, перед тем как наемники оставили ее одну, — похожее на зловещую маску лицо Скроупа, освещенное скудным пламенем свечи; его черные глаза, горящие дьявольским огнем.

Как только дверь затворилась, Элиза бессильно привалилась к стене. Ее сотрясала дрожь, сердце будто сковало ледяным панцирем.

Поборов слабость и отогнав прочь страхи, Элиза попыталась привести в порядок мысли и представить, что ее ждет.

Она вовсе не была уверена, что Джереми знает, где ее держат. Возможно, он потерял ее след в Эдинбурге или на подступах к городу. Ей следовало позаботиться о себе и хотя бы попробовать придумать план спасения, на случай если Джереми не придет ей на помощь грядущей ночью.