– Юмор у вас черный, – прилаживая усы, усмехнулся Матвей.

Больше ни хозяин дома, ни Ивкин не проронили ни слова. Затаив дыхание, они завороженно наблюдали за приготовлениями Матвея. Наконец, когда все было кончено, он закрыл чемоданчик и встал.

– Вот это да! – воскликнул Ивкин.

– Для чего вы себя так?.. – обретя дар речи, спросил Латушкин.

– Могу предположить, что сегодня я отвечу на все вопросы, – ответил Матвей. – У меня есть одна просьба.

– Какая? – насторожился Ивкин.

Матвея так и подмывало сказать, что необходимо подписать дарственную на дом, однако шутка была неуместна.

– Мне необходима ваша старая одежда, желательно давно вышедшая из моды. Можно плащ, шляпу…

– Этого добра в чулане полно, – оживился Латушкин, вставая с дивана.

Адоратский Андрей Денисович открыл глаза от писка будильника, стоявшего на столе. Просидев ночь напролет над бюджетом проекта, под утро, не желая тревожить жену, он, по своему обыкновению, прилег прямо в кабинете, на диване.

Выйдя после душа из ванной, на ходу завязывая на животе пояс махрового халата, Андрей Денисович заглянул в комнату:

– Любочка! Ты где?

К своему удивлению, он обнаружил, что супруги до сих пор нет. Это насторожило. Она всегда старалась вернуться с пробежки в семь, чтобы накормить его завтраком и отправить на работу. Задержалась лишь однажды, зимой, когда поскользнулась на тротуаре и подвернула ногу.

Озадаченный таким оборотом дел, Адоратский вышел на балкон и оглядел улицу. Жена ходила в парк в бежевого цвета спортивном костюме, сразу бросавшемся в глаза. Сейчас, среди немногочисленных прохожих, постепенно начавших заполнять улицу, ее видно не было.

– Странно, – пробормотал он и отправился на кухню сам себе готовить завтрак.

«Что могло случиться? Может, на нее в парке кто-то напал? – Он замер. – Да нет, не может быть. Там в это время уже много народу. Они все друг друга знают и называют себя не иначе как членами группы здоровья».

Когда на сковороде зашипели яйца, он отключил плиту и еще раз вышел на балкон. С минуту постояв, Андрей Денисович бросился в комнату в надежде, что Любочка поступилась принципами и взяла с собой сотовый телефон. Однако трубка лежала на тумбочке рядом с кроватью. Его охватила паника. В голове закрутились самые разные мысли – от сердечного приступа до хулиганов.

Он не помнил, как оделся. Оказавшись во дворе, на секунду задумался. Дом располагался на одинаковом удалении от двух переходов. По какому она могла пойти? Махнув рукой, устремился к ближнему, что располагался напротив универмага.

– Здравствуйте, – тихо поприветствовала его попавшаяся навстречу соседка.

– Доброе утро! – кивнул Адоратский и едва хотел пройти мимо, как следующая фраза заставила его замереть на месте.

– Как там Любочка?

Вопрос был задан с сочувствием, и он вдруг понял, что не знает чего-то такого, что известно этой женщине.

– А что Любочка?! – подскочил он к ней и заглянул в глаза. – Почему вы спросили?

– Я подумала, что, быть может, вы звонили уже в больницу и знаете, как у нее дела, – ошарашила его ответом соседка.

– Господи! – ужаснулся Адоратский. – Скажите, что произошло?! Я спал в кабинете… Впрочем, это не так важно! В общем, она не пришла после своей обычной прогулки в парке.

– Голубчик, – взяла его за предплечье женщина, – так она под машину попала!

Все вокруг вмиг сделалось уныло-серым. В голове появился странный далекий писк, словно заработал старенький ламповый осциллограф, а к горлу подступил тошнотворный ком. Он попытался перевести дыхание, чтобы задать следующий вопрос, но все мысли как-то вмиг вылетели из головы, а грудь сдавило стальными клещами.

– Мужчине плохо, помогите! – раздался где-то далеко голос.

Андрей Денисович почувствовал, как его подхватили чьи-то руки и повели. С трудом передвигая ногами, он, наконец, смог сделать вдох, потом другой.

– Вызовите «Скорую»!

– У вас есть телефон?! – доносились с двух сторон женские и мужские голоса.

– Погодите! – наконец взял он себя в руки.

Как оказалось, на помощь соседке подоспел жилец этого же дома. Андрей Денисович не раз видел его прогуливающимся во дворе с небольшим пуделем.

– Не надо врачей, – освободил он руку, за которую его придерживал мужчина, и посмотрел на соседку: – Скажите, она жива?

– Конечно, жива! – часто закивала женщина. – На «Скорой» увезли, а куда, не знаю…

– Так что произошло?

– Машина ее сбила и уехала, – развела руками соседка. – Я видела лишь, когда увозили…

– А куда повезли?

– Да кто же его знает? – вмешался в разговор мужчина. – Вы бы позвонили на станцию, сказали адрес, вам бы и ответили.

– Да, действительно. – Андрей Денисович ударил себя ладонями по карманам, ища телефон.

– Милиционер! – прошептала соседка.

Андрей Денисович развернулся.

– Здравствуйте, – пристально глядя ему в глаза, поприветствовал полицейский. – Старший лейтенант Семигал. Ваш участковый…

– Я знаю вас! – вспомнил его Андрей Денисович.

– А вы…

– Я муж Адоратской, – догадавшись, что хочет спросить участковый, торопливо представился он.

– Дело в том, что ваша жена сегодня стала жертвой дорожно-транспортного происшествия…

– Мне кто-нибудь может объяснить, что с ней и где она?!

– В четвертой городской, – ответил за участкового мужчина в гражданской одежде. – Она жива…

– Я должен ее видеть! – решительно заявил Андрей Денисович.

– Обязательно увидите, – заверил его мужчина в штатском, – но для начала хотелось бы задать вам несколько вопросов.

– Какие вопросы? – возмутился Андрей Денисович. – Вы сказали, ее сбила машина! Так?

– Так, – в один голос ответили полицейские.

– Вот и ищите того, кто сбил!

– Дело в том, что это не обычный наезд, – вполголоса сказал Семигал, взял его за локоть и увлек в сторону. – Ее именно сбили. По свидетельству очевидцев, которых удалось опросить, вашу жену поджидали специально.

– Кому понадобилось сбивать Любу? – растерялся Андрей Денисович.

– Вот об этом я и хотел с вами поговорить, – перехватил инициативу разговора мужчина в штатском. – Моя фамилия Иванов. Я – оперативный уполномоченный.

С трудом открыв двери подъезда, Матвей вышел во двор и, шаркая подошвами старых ботинок, направился в сторону мусорных баков. Они стояли в самом дальнем конце двора. Он планировал выбросить в них пакет, в который Ивкин с Латушкиным насовали всякого хлама, и пройти к выезду на дорогу. Это был единственный предлог, позволявший осмотреть все припаркованные рядом с домом машины.