По образовательному цензу александрийцы, пожалуй, уступали мариупольцам. Из кадетских корпусов здесь было всего три человека: упоминавшийся выше корнет Бибиков, который с 1796 по 1802 год обучался в Пажеском Его Императорского Величества корпусе, ротмистр Иван Павлинович Данилович, албанец по национальности, окончивший в 1792 году Корпус чужестранных единоверцев, где он получил весьма разносторонние знания: «грамоте российской, итальянской и греческой читать и писать умеет, арифметику, геометрию, тригонометрию, географию, историю знает, рисовать и танцевать умеет», — и поручик Павел Иванович Бутович, 26 лет от роду, «из малороссийских дворян, бунчукового товарища сын», из 1-го кадетского корпуса, где он обучался с 1786 по 1795 год и был выпущен в Александрийский гусарский полк корнетом.

Представители польско-литовской шляхты, которых в полку было 19 человек, как правило, умели читать и писать по-русски и по-польски, а иногда даже и по-немецки и по-французски (братья Ольшевские, ротмистр Людвиг Иванович Инард, подполковник Леонтий Александрович Турай, майор Осип Михайлович Березовский, поручик Петр Иванович Мосецкий). Хорошее образование имел и граф Ламберт. Он читал и писал по-французски и по-немецки и понимал, как сказано в его формулярном списке, по-русски, что было совсем неплохо для офицера-иностранца. Ламберт знал арифметику, геометрию и фортификацию. Полковой командир полковник Анастасий Антонович Приовский, 46 лет от роду, «из венгерской нации дворян греческого исповедания», кроме русского, также умел писать и читать на двух языках: венгерском и греческом. С «указными науками 1736 года»: арифметикой, геометрией и тригонометрией, был знаком еще один штаб-офицер, будущий полковой командир, а в 1804 году подполковник Андрей Александрович Ефимович, 33 лет от роду, «из малороссийских дворян Черниговской губернии, где недвижимость имеет, крестьян не имеет».

Остальные 48 офицеров-александрийцев в своем образовании за пределы начальной школы не вышли и умели только читать и писать. Впрочем, это не мешало им служить добросовестно и быть на хорошем счету у начальства, так как вовсе не образованность ценили тогда в гусарах, а другие качества и умения. Правда, если офицер был знаком еще и с правилами сложения, вычитания, умножения и деления, то в его формуляре делали пометку: «арифметику знает».

Таким специалистом в полку был поручик Христофор Егорович Милкович, 44 лет от роду, «нации сербской, из дворян». Его военная биография началась… на флоте. Он в 1789 году поступил волонтером на гребную флотилию и участвовал в походе Черноморского флота в Средиземное море, штурмовал крепость Корфу и сражался с французами на Ионических островах. Каким образом моряк превратился в кавалериста, неизвестно. Но в 1796 году Милкович по высочайшему повелению был пожалован в корнеты и определен в Александрийский гусарский полк.

Вообще же национальный состав офицеров был довольно пестрым. Шеф полка — француз, полковой командир — венгр, три штаб-офицера — поляки, два — украинцы, один — русский и один — «из цесарских дворян греческого исповедания» (австриец). Всего в александрийских гусарах служило 19 выходцев из польско-литовской шляхты, 13 — из малороссийского дворянства, 7 — из российского дворянства. Сербов было трое: ротмистр Ешин, поручик Милкович и корнет Носавец. Албанец один: ротмистр Данилович, лифляндский дворянин — тоже один: корнет Карл Карлович Зен, 22 лет от роду, «за отцом его — недвижимое имение в Минской губернии». Интересная запись есть в формулярном списке ротмистра Павла Петровича Лунича, 46 лет от роду: «из еврейских дворян, дом имеет в Новороссийской губернии в Алексопольском уезде, а крестьян за ним не состоит». Еще в полку числились штаб- и обер-офицерские дети (8 человек), которые считали себя русскими, и выходцы из воинских поселян (2 человека), выслужившихся в офицеры из рядовых, «нации малороссийской».

Самым старым офицером в 1804 году был подполковник Турай (52 года), самым молодым — корнет Бибиков (17 лет). В отличие от Мариупольского полка, где в корнетах служили люди зрелого возраста (34–38 лет), в Александрийском полку молодежи было больше: тридцатилетних корнетов всего трое, остальные — в основном в возрасте 22–28 лет. Среди поручиков самыми старыми были двое: черноморский моряк сербской национальности Христофор Егорович Милкович (44 года) и малороссийский дворянин Петр Григорьевич Могилевский (42 года), который поступил в гусары в далеком 1776 году. Он участвовал в сражениях Русско-турецкой войны, ходил с полком в Польшу в 1792–1794 годах, но за 28 лет так выше поручика и не поднялся. Причина была веская. «За склонность к напиткам и непривязанность к службе не аттестуется» — написано в его формулярном списке.

Кроме Могилевского в Александрийском полку был еще один пьяница — корнет Андрей Яковлевич Костенецкий, 28 лет от роду, «из малороссийских дворян Черниговской губернии, где за отцом его 50 душ крестьян мужска пола». Службу Костенецкий начинал юнкером в 1797 году, в портупей-юнкеры был пожалован в январе 1803 года, а в декабре того же года стал корнетом. Видимо, этот чин остался высшей точкой в его офицерской карьере. По документам 1812 года Костенецкий все еще корнет, и приговор начальства тут неизменен: «По склонности к напиткам не аттестуется».

Ротмистры и штабс-ротмистры могли уже командовать эскадроном, и потому к производству офицера в этот чин подходили строже. Среди ротмистров самыми старыми были упоминавшийся ранее еврейский дворянин Павел Петрович Лунич (46 лет) и родившийся в Польше француз Людвиг Иванович Инард (42 года). Лунич служил в армии более 30 лет, причем начинал с рядовых (поступил в 1771 году в Желтый гусарский полк), был вахмистром, кадетом, военным чиновником (аудитор с 1790 по 1794 год), снова возвращался в строй (в 1794 году — поручик, в 1798-м — штабс-ротмистр, в 1799-м — ротмистр). Инард принадлежал к числу тех офицеров, которые при Екатерине II проходили солдатскую школу в гвардии. С 1786 года он — вахмистр в лейб-гвардии Конном полку, а в армию был выпущен спустя восемь лет ротмистром. Самый молодой штабс-ротмистр Антон Данилович Ольшевский (26 лет) так же, как и Инард, имел за плечами гвардейский стаж. Он попал в Александрийский гусарский полк из сержантов лейб-гвардии Преображенского полка, где прослужил два года.

Вместо пяти штаб-офицеров по штату в Александрийском полку их состояло девять человек. Самым старым был уже упоминавшийся подполковник Л. А. Турай (52 года). Самыми младшими — подполковник Андрей Федорович Лунскович (32 года), «из дворян Малороссийской губернии Полтавского уезда, где за отцом его поместье и 38 душ крестьян мужска пола», и майор Иван Алексеевич Липеневич (32 года), «из малороссийских дворян, крестьян не имеет». По странному совпадению оба эти офицера находились при полку сверхштатного положения, что и отмечено в их формулярах, и оба состояли под судом. Подполковник Лунскович — «за жестокое обращение со своими подчиненными нижними чинами», майор Липеневич — «за разные учиненные им злоупотребления по службе» (какие именно, не сказано). Судебные расследования такого рода могли продолжаться годами. Офицеры до вынесения им приговора числились при своих полках, хотя, бывало, и находились очень далеко от них территориально. Будучи еще только подозреваемыми, но не осужденными, генералы, штаб- и обер-офицеры уже получали не полное свое жалованье, а всего лишь половину…