— Как это нет? Он читает англоязычную и русскоязычную литературу…

— ЧИТАЕТ! Ты когда-нибудь слышал, как он говорит по-английски или по-русски?

— Нет…

— ОН ПУТАЕТ СЛОВА, КОГДА ПЫТАЕТСЯ ГОВОРИТЬ НА ЭТИХ ЯЗЫКАХ! ОН ВООБЩЕ ПУТАЕТ ВСЕ НОВЫЕ ТЕРМИНЫ!!!

— Господи… И как среагировала Элина?

— Стала пунцовой, конечно. По-моему, от раздиравшего ее смеха.

— И что дальше?

— Дальше Тигран понял, что ляпнул что-то не то, и угрюмо замолчал. Положение спас Эдгар, официант, твой знакомый, кажется.

— Да…

— Он сказал, что торт с «Кюрасао», к сожалению, закончился, но у них есть отличное тирамису.

— Ну да, я просил его подержать пару свежих…

— Тигран воспрял духом! И заказал тирамису…

— И что дальше?

— Дальше, дорогой мой, он начал расспрашивать у Элины, не было ли у нее домашних животных. Оказалось, что не было.

— Господи…

— Тогда он начал с ужасной фальшью в голосе рассказывать, что у него в детстве был говорящий попугай! И говорил этот попугай слово «лифчик»! В этом месте он страшно захохотал! Так, что все посетители повернулись к нам!

— О, боже… нет…

— Дальше он рассказал, что как-то оставил окно и клетку открытыми, попугай вылетел и был съеден соседской кошкой. Он рассказывал об этом минут пятнадцать, с такими леденящими душу подробностями, что если бы я не был его братом, то поверил бы, что так оно и было! Эта картина — обрызганный кровью подоконник и хруст ломающейся в зубах кота шеи попугая — до сих пор стоит у меня перед глазами!

— Кошмар…

— Элина заплакала… Моя жена тоже… Я курил одну сигарету за другой…

— Тигран зачем-то положил ладонь на руку моей жены и начал успокаивать ее, приговаривая, что ненавидит кошек.

— Твоей жены?

— Да.

— Зачем?

— Не знаю…

— И что дальше?

— Дальше мы поехали провожать Элину…

— Так.

— Понимаешь, я с женой вышел раньше…

— И что?

— Так он домой явился в пять утра. В совершенно непотребном виде!

— С горя напился?

— Куда там… Зашел познакомиться с родителями… Выпил с отцом Элины…

— Кошма-а-а-ар…

— Короче, надо найти ему другую девушку…

— Надо. А об Элине забыть. Как о страшном сне.

— Ага…

Через несколько часов. Больница. Ординаторская

— Здравствуй, родной. Заходи.

— Диланян… Сделай доброе дело… Сходи в реанимацию…

— Тебе плохо?

— Да. А у них всегда есть рассол…

Через полчаса после испития рассола

— Ну что ты так на меня смотришь?

— Как?

— Задумчиво и с жалостью.

— Да нет…

— Смотришь, смотришь… Я же вижу… Ну и осрамился же я…

— Кхм… Ну, может, все не так страшно? — таким голосом обычно сообщают родственникам пациента: «Мы делаем все, что можем, но…»

— Ну, наверное…

— Слушай, мы же с тобой все отрепетировали… Как же…

— Ну откуда я знал, что эта бесстыжица сиськи свои народу честному показывать будет? И Элине?

— В театре?

— Ага. И чем, спрашивается, стриптиз уступает театру? Там тоже сиськи показывают! — бесился Тигран.

— Кхм… Ну, что я могу тебе сказать… — затруднился с ответом Диланян.

— В стриптизе хотя бы при всем народе не делают вид, что трахают кого-то!

— Ладно, хрен с этим… Ты зачем им всем предложил в туалет-то сходить в театре?

— Ну, мне ее жалко стало… Я делал шаг, и меня мучила мысль, что она ходит и испытывает императивный позыв… Бог мне не простил бы, если бы я не предложил…

— Лориец… Как я мог забыть, что ты лориец… — Диланян схватился за голову, понимая, что не учел главную особенность этого человека — неспособность делать кому-то больно.

— Ну, вот ты сам подумай! Она из вежливости молчит! А у меня совесть не спокойная! Я же знаю, что ей хочется в туалет! Но она же стесняется! Хотя чего стесняться после такого спектакля — порнография почти два часа!

— М-да…

— Ну, она и сказала, что не хочет в туалет… А я же знаю, что у женщин мочевой пузырь слабый! Уретра-то короткая, мочу долго держать не могут!

— Ну да…

— Ну, вот я и предложил зайти в «Артбридж», так как там самые чистые туалеты! Европейский класс обслуживания!

— Блин… Понятно…

— Потом этот торт, будь он неладен… Я же слова путаю новые, всегда… Я тебе не говорил…

— Объясни мне, что общего между куннилингусом и тирамису?

— Я не знаю! Не знаю я! Я слова путаю!

— Ну хорошо. А что за история с попугаем?

— Ну блин, ты же сам велел говорить с ней о домашних животных! А у меня из домашних животных в детстве только вши были! Я их ловил и кидал на печку! Они так взрывались!

— Фу, гадость…

— Ну, я и решил рассказать про попугая… Так, как ты рассказал… — смутился Тигран.

— Ясно… А зачем руку жены брата гладил?

— Понимаешь… Мне вдруг страшно стало… Жену брата-то я знаю, с братом объяснюсь как-нибудь…

— Ну, а чего с отцом Элины пили?

— Водку!

— ???

— Так ведь меня не родители пригласили зайти! Меня Элина позвала! А я очень хотел в туалет!

— Императивный позыв? — с ужасом прошептал Диланян.

— Ага…

— И ты зашел…

— Да. Отец Элины, дядя Фердинанд, предложил отломить кусок хлеба в их доме… Не мог же я отказать…

— Угу… Действительно не мог… Ты вообще никому и ни в чем отказать не можешь…

— Потом он достал тутовую водку…

— И ты выпил за благосостояние их очага, за здоровье их детей, племянников, троюродных тетушек, соседей…

— Да…

— Ну, что я могу тебе сказать… Встретишь другую девушку, ошибок этих не повторишь…

«Придумаешь новые», — чуть не ляпнул Диланян.

— Зачем новую? Какую новую? — встрепенулся Тигран.

— Ты… Дружище, ты только не волнуйся… Но когда ты ей позвонишь, она откажется с тобой куда-либо пойти. Вежливо, но твердо скажет: «Как-нибудь в другой раз», — убежденно произнес Диланян.