Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И ладно бы запах был особенный, ладно бы девчонка была в моём вкусе. Но нет. Я не мог даже эмоции её почувствовать, не говоря уже о запахе. Возможно, именно это заставило меня заинтересоваться. Возможно, это заставило пару часов просидеть в машине под окнами её дома, а на следующий день попереться в гости. Девчонку в универе я не видел, а потребность увидеть её, чтобы убедиться, что чувства меня не подвели, была слишком велика.
Открыла низенькая старушка, с платком на голове. Первым делом принюхался и убедился, что от неё, как и от Эли, не исходит никакого запаха, если не считать запахов геля для мытья посуды и выпечки.
— Проходи, дорогой, — женщина рукой махнула, заставив меня оторопеть. Ступил в квартиру и дверь за собой закрыл. — Внучка моя тебе нравится? — слишком резво она двигалась для женщины такого возраста. В голову закрались мысли о том, что моя малышка может быть волчицей, скрывающей свой запах. Ведь есть травы, отвар из которых полностью блокирует запах.
— Да, — ответил просто, смотря прямо и решительно в мудрые карие глаза, с морщинками у наружных уголков.
— Ну, проходи, расскажешь, чем внучка моя так тебя зацепила, — спустя минуту, улыбнулась она. — Заодно и картошку поможешь мне почистить.
Впервые за пять лет я чувствовал такую робость и страх. Прошёл следом за женщиной на кухню, сел на низкий табурет, на который она махнула рукой и, взяв в руки нож, стал чистить картошку. Улыбнулся и головой покачал. Сказал бы Кирюхе, он бы не поверил. Мысли о лучшем друге заставили скрипнуть зубами. Не та Эля девушка, от которой я смогу отказаться. В любом другом случае я бы смог подавить интерес. Но здесь… Здесь всё совсем иначе. И я сам пока понять не могу что именно. Эта девчонка загадка, которую я стремлюсь разгадать.
— Посмотри-ка на меня, мальчик, — сухие и прохладные пальцы обхватили мой подборок, вырывая из мысли. Я с трудом удержался от того, чтобы дёрнуть головой и уйти от прикосновений. Всегда ненавидел, когда нарушали личное пространство. — Интересно, — карие глаза приобрели странный сероватый оттенок. — Ты ведь сам ещё своих чувств не осознал, мальчик мой, но уже твёрдо решил, что отобьёшь у друга. Любить ты не привык, в твоей жизни всегда любви было мало, — напряжённо смотрю на женщину, чей взгляд направлен сквозь меня. — Второй мальчишка из озера тебя вытащил, сам чуть не захлебнулся. Винишь себя, полагая, что из-за тебя он лишился части себя. Роднее него у тебя никого нет. Но даже чувство вины и привязанности не смогут тебя остановить, ведь природа сильнее.
Бабушка Эли замолчала. На кухне стало тихо. Женщина улыбнулась и отошла к раковине.
— Откуда… — поражённо выдохнул.
— А Элечка девочка нежная, — дёрнула плечом бабушка птички, — к вниманию мужскому не привыкла. К тому же сестра у неё больна. Есения, старшая внучка моя. Смерть к ней совсем близко подобралась, — услышал, каким надтреснутым и безжизненным стал голос пожилой женщины.
— Чем больна Есения?
— Лейкемия. Злокачественное поражение костного мозга. Химиотерапия, таблетки… — качает головой и опускает низко плечи. — Всё бесполезно. Моя Весна уже с трудом поднимается с кровати, ей необходимо постоянно находиться под наблюдением врачей. Пересадка костного мозга поможет, вот только сумма операции. Где мне, пенсионерке, взять такие деньги?
— Что мне сделать? — глухо поинтересовался.
Женщина обернулась ко мне. Снова этот странный, смотрящий сквозь меня взгляд.
— Ты уже помог, мальчик. Цепочка запущена.
Сказать, что я ничего не понял, не сказать ничего. Элина бабушка была… своеобразной женщиной. Она стала напевать себе под нос и вымешивать тесто на столе, забыв о моём присутствии.
Продолжив чистить картошку, стал прокручивать варианты, как в короткий срок собрать такую сумму денег. Можно было попросить у бати, но для меня это не вариант. С отцом отношения у нас всегда были напряжённые и прохладные. Просить у него деньги слишком унизительно. К тому же, я не хочу быть ему должным. Такую сумму в короткий срок можно заработать, если пойти в эскорт, либо податься в нелегальные бои.
— Прошу прощения, мне пора идти, — коснулся плеча женщины. Она обернулась, забрала из моих рук миску с чищенной картошкой и улыбнулась.
— Дверь я потом закрою. Иди, мальчик.
Тем же вечером вышел на ринг. Знал, что моя звериная сущность и чутьё помогут мне одержать победу. И чутьё меня не подвело. Одержал. Трижды. Получив десятую часть от нужной суммы, двинулся в раздевалку, чтобы смыть с себя кровь, пот и запахи, который раздражали. Тогда-то на меня и налетела моя пугливая птичка. В этом одеянии, которое совсем ничего не скрывало. Босая, испуганная, жмущаяся ко мне всем телом. Остатки моего самообладания трещали по швам. И я ведь устал, чертовски сильно устал, с ног валился. Но присутствие девчонки рядом будто влило в меня новые силы. Там, в том чёртовом клубе, где её чуть не изнасиловали, мне впервые показалось, что я почувствовал её запах. Запах её возбуждения. Почувствовал её эмоции. Её интерес, желание и страх. Она боялась меня. И только это отрезвляло. Но не мешало вновь и вновь жадно втягивать носом её запах. Слабый, едва различимый, но твою же мать! Так должно пахнуть в Раю.
И если утром у меня были ещё хоть какие-то сомнения, касательно того, ЧЕГО я хочу от этой девчонки, то вечером… Вечером, когда я вёз притихшую птичку домой, когда она дерзко вскинув подбородок сказала, что встречается с Киром, вызвав в моей груди волну неконтролируемой ярости и ревности, пришло осознание, что хочу эту девчонку полностью. Навсегда. И мой волк был полностью со мной согласен.
Две недели я участвовал в боях, в любую свободную
