В какой-то момент Марго отступила, доверив инициативу Лене. Теплые ладошки в одиночестве заскользили по моей спине, поглаживая, снимая напряжение и словно вбирая в себя часть мучительной пытки. Лена, несмотря на все советы профессионала, вела себя по-другому и мне, черт возьми, это нравилось!

Под ее руками боль медленно, но верно отступала.

— Ну как? Полегчало? — поинтересовалась Маргарита.

— Частично.

— Твоя основная беда, Забарский, — ты не знаешь меры. Не перегружай себя, организм не железный. Она вытерла руки об влажные салфетки, складывая все свои склянки и крема в сумку. — Завтра и послезавтра я прийти не смогу. Меня не будет в городе. Так что встретимся теперь уже на следующей неделе. Я, конечно, понимаю, что Лена меня в полной мере заменить не сможет, но в твоем состоянии этого и не требуется. А основные азы у нее неплохо получаются.

— Согласен.

— Тогда, выздоравливай. И всего хорошего!

Тонкие каблуки застучали по паркету, удаляясь из комнаты и стихли где-то на лестнице.

Я приоткрыл глаза, ища взглядом Лену. Попробовал перевернуться и сесть на кровати, с удивлением обнаруживая, что нога почти не беспокоит.

— На сегодня я свободна? — избегая смотреть в глаза, спросила она.

Все еще обижена на меня после разговора о ее парне?

Недовольна моим резким высказыванием о детях и бывших? Или ей настолько неприятно касаться меня, что массаж стал испытанием?

— Куда-то торопишься?

— Нет. Просто устала, — явно сфальшивила Лена.

Она не скрывала, что хочет уйти. А вот меня этот факт почему-то задел.

В следующие дни навалилось столько дел, что я большую часть времени проводила либо в офисе, либо в дороге. И плевать, что начались выходные.

Как оказалось, нерабочие дни обычных сотрудников и руководителей сильно отличались. Если первые могли себе позволить развернуться и уйти домой до понедельника, то Глеб вынужден был и в этот период держать руку на пульте. А значит и мне так или иначе находилось занятие.

С боссом мы общались урывками.

С утра кофе, почта, документация, список заданий, постоянно пополняемый в течении дня и беготня между офисом и особняком Забарского.

К вечеру — ужин и любимая кроватка с теплым одеялом.

А еще нужно было не забыть проконтролировать прием лекарств, напомнить про уколы, прочие лечебные процедуры и даже про обед с ужином.

Тот самый случай, когда наш с Глебом тандем мне напоминал поговорку "мужчина — голова, женщина — шея".

Хотя, как я понимала, именно для этих целей и была придумана моя должность.

Про массаж, как ни странно, босс не вспоминал, что несказанно радовало. После того раза, когда мы с Маргаритой вместе разминали широкую мужскую спину, меня начали преследовать эротические сны. Один ярче другого.

Сильные руки, загорелая кожа, жар и тяжесть его тела, горячий шепот заставляли уже второе утро подряд просыпаться от жуткого неудовлетворенного желания внизу живота.

А что самое ужасное — я даже не могла избавиться от этих мыслей в течении дня. Глеб ни разу не повысил на меня голос, не отчитывал и не винил, если что-то шло не так. Просто терпеливо искал другие варианты. Иногда их предлагала я и он соглашался.

Старые воспоминания уже не помогали. Образ негодяя и цинника кирпичик за кирпичиком разрушался каждую минуту нашего с ним общения, что еще больше уводило мысли в другую совсем неправильную сторону.

Поэтому задушить и отмахнуться от своего наваждения у меня не выходило.

Мне попросту не за что было зацепиться.

Спасал лишь график, расписанный по минутам. И куча дел, большую часть которых приходилось держать в уме.

В понедельник с утра водитель отвез меня в офис. Все как обычно, если не учитывать того, что часть бумаг оказалась не готова и, после согласования с боссом, решено было, что на обед я останусь тут, дождусь, когда бухгалтерия утрясет все вопросы с рекламным отделом и только тогда, с готовыми документами на подпись вернусь назад.

Я взглянула на часы, понимая, что в запасе еще два рабочих часа. Плюс обеденный час.

Вагон времени и маленькая тележка.

Идей не было и первое, куда меня привели ноги, стала небольшая уютная забегаловка напротив главного здания офиса.

Я расположилась у первого столика рядом с выходом. Попросила чай и десерт.

— Лена? Привет, моя хорошая! Ты сегодня будешь в городе? — словно почувствовав, объявилась Женька по телефону.

— Я уже тут. И мне бездельничать еще целых…

— Супер! — перебила, не дослушав подруга. — Мне срочно нужна твоя помощь. У нас с Глебом свадьба через две недели. Я говорила? Уже даже раньше. А я еще не успела выбрать свадебное платье. Я вообще ничего не успеваю! Мы думали перенести наше торжество на лето, но теперь, когда обстоятельства изменились, он против того, чтобы ребенок родился вне брака. И пока меня еще не разнесло окончательно вширь, я надеюсь влезть хоть в какое-нибудь платье.

— Уж ты-то? Не смеши. На тебя и в девять месяцев налезет, — поддержала Женю, вспоминая ее фигуру Дюймовочки.

Мои пропорции тоже пока оставались прежние. Хотя, беспокоиться было рано. У кого-то живот растет уже после второго месяца беременности, а у кого-то и на четвертом ничего не проглядывало.

Видимо, я относилась как раз ко второй категории.

— Короче, будь на месте, я сейчас заеду и ты мне поможешь с выбором. Заодно и с твоим нарядом определимся.

— Это такое завуалированное приглашение? — улыбнулась я.

Я знала, что у них с Русланом все серьезно, любовь и далеко идущие планы на будущее, поэтому новость о предстоящей свадьбе подруги не стала для меня неожиданностью.

Наоборот. Лишним поводом для радости.

Что хоть у кого-то в жизни все хорошо и еще остались настоящие мужчины.

Только это пока и спасало от полного разочарования в противоположном поле.

— Подожди, а Глеб тебе не сказал? — осторожно полюбопытствовала Женя.

— О чем?

— О том, что вы с ним заявлены свидетелями на нашей свадьбе? Руслан спрашивал про ваши планы, договаривался. Просил, чтобы он уточнил у тебя. Глеб заверил, что ты не против.

Хах! Я представила сколько секунд потребовалось боссу, чтобы забыть информацию, не относящуюся к работе и бизнесу.

Три?

Пять?

Десять максимум?

— Я не против. Но Забарский мне ничего не передавал, — покачала головой, словно она могла видеть меня сейчас.

— Хм, странно. Может, забыл?