– Отдай их ювелиру, – сказала ведьма. – Пусть сделает два кольца. Одно для тебя, другое – для твоей будущей жены.

Арриго хотел было ответить, что не имеет намерения жениться вновь, но ведьма покачала головой:

– Не спеши. Сделай, как я тебе говорю. Ты ведь помнишь, что обещал исполнить любую мою просьбу?

Признаться, теперь Арриго сожалел о своей неосторожно данной клятве. Чего захочет от него старуха?

– Моя внучка слишком юна, чтобы выходить замуж, однако пройдет пять лет, и она повзрослеет. Она станет красавицей, каких мало, и я лишь хочу защитить ее от людей, ведь красота многих подвигает на дурные деяния. Ты обручишься с нею…

…безродной?

…внучкой ведьмы?

…проклятой от рождения?

– …и кольцо будет залогом того, что ты исполнишь свое обещание. Если же нет… ты погубишь себя и свой род, благородный господин.

Он покинул ведьму в смятении. Следовало ли говорить, что просьба ведьмы была невыполнима? Да как вообще подобная мысль могла прийти старухе в голову?! Не иначе, как от безумия!

Жениться…

…да если Арриго хоть когда-нибудь женится, то уж точно выберет себе в супруги тихую достойную женщину из своего круга.

Но обманывать ведьму – себе дороже. Еще проклянет… Нет, лучше сделать, как она велела. Девочка юна? Тем лучше. Пять лет – это много, и за эти пять лет всякое может случится. Он отнес камень ювелиру, лучшему мастеру, какого только сумел найти, и попросил сделать два кольца. Одно отдал ведьме, второе же надел на палец, показывая тем, что намерения его чисты.

– Что ж, – ведьма придирчиво разглядывала узор из виноградных лоз, обрамлявший розовый камень, – ты исполнил то, о чем я просила. И, если имеешь совесть, исполнишь и вторую часть моей просьбы. Уходи и возвращайся через пять лет.

– Я могу взять твою внучку под опеку.

Ведьма задумалась.

– Нет, – ответила она. – Ей еще многому предстоит научиться. У нее – талант…

Уж не к ведовству ли? К черной магии, что отравляет сердце? И не выйдет ли так, что, избавившись от одной ламии, Арриго приведет в дом другую?

– Тогда возьми деньги. – Он все же был благородным человеком и не желал, чтобы вынужденный обман, которому лишь предстояло случиться, был его платой за ее помощь. – Пусть моя невеста ни в чем не нуждается…

Ведьма засмеялась.

– Что ж, ты пытаешься откупиться от судьбы. Попробуй… но иной жены у тебя не будет. Ламия ревнива, и сердце ее защитит мою девочку…

Он покинул дом ведьмы, не сомневаясь, что никогда больше в него не вернется. Конечно, в следующем году он пошлет денег для своей названой невесты и, быть может, еще через год. А там, глядишь, обеспечит девушку хорошим приданым.

Так он думал и постепенно уверялся в правильности собственных мыслей.

Впервые за многие годы он заглянул в собор и, преклонив колени перед ликом Господним, истово молился. Он простоял у алтаря весь день, а по городу пронесся слух о чудесном избавлении проклятого дома от зла, обитавшего в нем. Люди шепотом рассказывали об ужасных призраках и святой Розалинде: милосердная, она откликнулась на зов молодого Арриго и, явившись к нему, наделила его чудесной силой.

Многие потянулись к его дому, желая воочию убедиться, что чудо свершилось. И двери дома были открыты. Внутри все еще царили грязь и запустение, свидетели прежней беды, но того леденящего душу страха, который охватывал любого, переступившего порог в прежние времена, уже не было.

Арриго же, спеша поскорей отделаться от тягостных воспоминаний, уехал.

Он много путешествовал по миру, нигде не останавливаясь надолго. Он видел многие города, многие страны, многих людей, равно отличных и схожих друг с другом. Он разговаривал с торговцами, которые ходили к самому краю мира, слушал удивительные истории о существах, там обитающих. Он слушал бродячих монахов, пешком они прошли через все земли, заселенные разумными людьми, и почти достигли врат в царство Божие. Он видел торговцев святыми мощами и тайные места, в которых подобные мощи изготавливались – молоко Богородицы, ребра и пальцы Иоанна Крестителя, кровь Христа, частицы истинного распятия. Он помогал гробокопателям и докторам, им платившим, желавшим получить тела для анатомирования. Он, на долгих два года вычеркнутый из мира, спешил познать его во всем его многообразии.

И утомился, пресытившись всеобщей суетой.

Тогда-то Арриго и задумался о том, кто он есть. Потомок древнего и славного рода, последняя ветвь некогда могучего древа. Разве ж имеет он право и далее вести тот образ жизни, который увлек его? И не пришла ли ему пора исполнить свои обязательства перед предками?

Он не стал возвращаться в Палермо, остановился в Генуе, городе славном и богатом. Новую жену Арриго выбирал осторожно и остановился на девушке из семьи достойной, богатой, известной своим благочестием. Невеста его не отличалась яркой красотой, однако была тиха и скромна. За ней давали пять тысяч золотых дукатов и сундук с восточными пряностями.

Свадьбу откладывать не стали.

И Арриго, надев на палец тонкое золотое колечко – то, с розовым камнем, он предпочел вернуть в шкатулку с драгоценностями, – поклялся, что никогда жену не обидит.

Она прожила ровно три дня после свадьбы.

А на четвертый день служанка обнаружила молодую госпожу в часовне. Она лежала пред статуей Девы Марии, из глаз которой текли слезы. По словам служанки, в воздухе витали ароматы роз и ладана. Еще она всем показывала белое перо, которому неоткуда было взяться в часовне, если, конечно, не случилось чудо: ангел за госпожой явился, дабы унести ее безгрешную душу на небо…

Арриго нанял троих лекарей, самых уважаемых в городе, желая убедиться, что в этой смерти нет злого умысла. Все трое засвидетельствовали, что несчастная умерла от сердечной слабости, но не обнаружили ни следов яда, ни иных признаков злодеяния.

В день похорон часовня наполнилась людьми, которые желали узреть святую.

И кто-то исцелился…

…Арриго покинул Геную.

Вторая свадьба его случилась через полгода, в маленьком городке, который был славен единственно тем, что однажды на этом самом месте двум детям явилась сама Дева Мария. Возникла она над источником, из которого поили овец, и с той самой поры источник обрел чудесную силу – избавлять людей от всяческих душевных недугов. К нему шли, кланялись, оставляли прошения и монеты, дабы поддержать небольшую, но весьма нарядную церковь. В ней и обнаружили супругу Арриго на третий день после свадьбы. Как и несчастная Розалия, она лежала перед алтарем и улыбалась, будто бы перед смертью узрела нечто чудесное…