Старик улыбнулся ей, благодарно кивнул. Больше он глаза не открывал, и по его спокойному глубокому дыханию было ясно, что он уснул.

Лоре было даже жаль его. Не только он виноват, что все так сложилось, он лишь стал частью замкнутого круга, по которому бредут – и будут брести – тысячи его ровесников по всей стране. Он стал скучным, надоедливым и капризным, как маленький ребенок, потому что дети и внуки потеряли к нему интерес. Он пытался обратить на себя их внимание любой ценой, но этим лишь больше раздражал. А дети предпочли бы, чтобы он был идеальным дедушкой, которому внимание нужно раза два в год, не чаще. Они бы с удовольствием общались с ним больше, если бы он не был настолько надоедливым. Они не задумывались над тем, почему он сделался таким. Здесь и замкнулся круг.

Впрочем, жалость была легкой, незначительной – всего лишь тень настоящего чувства. Ее было недостаточно, чтобы Лора изменила свое решение.

Когда ванна наполнилась, она закрутила кран, и комната, до этого наполненная плеском воды, погрузилась в тишину. Михаил Семенович все так же мирно спал, по подбородок погруженный в воду. Лора понятия не имела, сможет ли он проснуться, если она ничего не сделает сейчас, есть ли у него вообще шанс. Она не хотела рисковать.

Она осторожно надавила на его плечо, и худое, иссушенное временем тело скользнуло под воду с головой. Скоро на поверхности появились пузыри, частые и крупные – последний воздух, которым он дышал. Михаил Семенович не чувствовал этого, не знал, какая участь ему уготована. Он умер, надеясь на лучшее… нет, веря в лучшее всей душой, свободный от сожалений и мучительного страха смерти. Такое не каждому дано. Он бы даже отблагодарил ее, если бы понимал это!

Убедившись, что он мертв, Лора вытерла краны и дверную ручку, избавляясь от своих отпечатков. Их в квартире все равно хватало, но те она легко сможет объяснить. А эти, последние, связанные со смертью старика, лучше уничтожить.

Она вернулась в просторную квартиру и вздохнула с облегчением. То, что она сделала, нисколько не волновало ее, это уже стало привычным; просто от жара и духоты в ванной чуть кружилась голова. Лора была рада, что с самым тяжелым этапом покончено.

Она прошлась по знакомым комнатам, тишина в которых теперь была не стариковской, а могильной. Лора прекрасно знала, где Михаил Семенович прячет деньги, где хранятся драгоценности его покойной жены. Заманчивая добыча, и все же это ловушка, на которую поведется только новичок. А Лора новичком не была.

Она прекрасно знала, что Никита Нефедов заметит пропажу денег и драгоценностей, обвинит ее, единственную, у кого был свой ключ от квартиры. С этим человеком лучше не связываться, поэтому Лора все делала строго по плану.

Она забрала из прихожей свою сумку, перенесла ее в гостиную и поставила на диван. Михаил Семенович считал, что она просто таскает с собой лекарства и медицинское оборудование, даже шутил об этом – как всегда, предсказуемо и не смешно. Однако Лора дипломатично смеялась и не переубеждала его. Ему не нужно было знать правду.

Она достала из сумки аккуратно запакованный сверток, неспешно избавила его сначала от плотной ткани, потом – от целлофановой упаковки. Последним она отбросила в сторону тонкий бумажный лист, и в руках у нее оказалась среднего размера икона на деревянной доске.

Это была потрясающая работа. Потемневшая краска придавала тонким чертам Богородицы непередаваемое благородство, ее глаза были мудрыми и темными, как завеса, отделяющая этот мир от иного. Золото в ореоле вокруг ее головы утратило блеск и все равно казалось сияющим, потусторонним даже. Словом, у Лоры оказалась прекрасная икона – и гениальная подделка.

Разницу между ней и оригиналом заметил бы лишь опытный эксперт, поэтому у Никиты Нефедова и шанса не будет. А вот Лора не сомневалась, что икона из ее сумки – всего лишь копия, потому что оригинал сейчас стоял прямо перед ней, за стеклом антикварного книжного шкафа.

Вряд ли покойный Михаил Семенович задумывался о том, какое сокровище хранилось в его доме. Во-первых, этот человек привык к роскоши, он больше половины жизни не нуждался в деньгах и позабыл о необходимости их ценить. Во-вторых, в его семье эту икону не воспринимали как товар, который можно выгодно продать. В доме Нефедовых она передавалась от поколения к поколению, считалось, что она оберегает их от зла.

Что ж, Михаилу Семеновичу она не сильно помогла. Ирония была настолько очевидной, что Лора не могла не усмехнуться. Да и потом, традиция останется прежней, на Никите она не прервется, просто он будет передавать своему потомству подделку. Какая им разница? Копия вполне подойдет для этого их средневекового ритуала.

Лора без сомнений и неуместного трепета поменяла иконы местами, упаковала оригинал так же тщательно, как до этого хранила подделку, и убрала в сумку. Убедившись, что в квартире не осталось ее вещей, она направилась к выходу.

Историю пока рано было считать законченной. Через пару часов ей предстоит найти труп в ванной, вызвать врачей, позвонить, рыдая, Никите и показательно убиваться неделю-другую. А потом о ней просто забудут, и можно будет переходить к новому заданию.

* * *

Это место дарило удивительное чувство спокойствия. Агата даже не представляла, что такое возможно: ее жизнь катилась непонятно куда, за ней охотились люди, которых она даже не знала, ее пытались втянуть в откровенно криминальную авантюру. И вместе с тем, когда она проснулась у окна, за которым шумели залитые солнцем сосны, и почувствовала тонкий терпкий запах смолы и хвои, ей все равно хотелось улыбаться. Глупо, наверно – а может, просто защитная реакция психики. Чтобы не сойти с ума, нужно поверить, что все проблемы разрешимы.

Но это не значило, что Агата готова была расслабиться и принять любое будущее. Она пока не могла сказать, согласна ли помочь Веренской, а ведь она должна была сделать это сегодня. Поэтому она поспешно оделась и спустилась на первый этаж, надеясь застать там Екатерину или Яна – ей нужно было поговорить с кем-то.

Однако вместо этого на кухне возился мужчина, которого она прежде не видела. Высокий и спортивный, он все же уступал Яну с его исключительным ростом – хотя теперь, когда Яна не было рядом, это не имело значения. Пронзительные голубые глаза и светло-русые волосы делали его похожим на одного из тех викингов, какими их обычно показывают в американских фильмах – неправдоподобно ухоженных для времени, в котором они жили. Дорогой костюм мужчины и «Лексус», стоящий во дворе, указывали, что он не из прислуги.

Агата не таилась, и мужчина заметил ее сразу. Теперь он рассматривал гостью с настороженностью и легким раздражением.

– Кто вы? – коротко спросил он, демонстративно пропуская приветствие.

Агата могла задать ему тот же вопрос, но решила не обострять ситуацию. Она-то точно не была хозяйкой положения!

– Екатерина Александровна разрешила мне пожить здесь…

– Это не отвечает на мой вопрос, – холодно заметил мужчина. – Давайте попробуем еще раз. Кто вы такая?