Боже, да о чем я думаю? – ужаснулась Кэрол.

О том, какое наслаждение провести пальцами по его обнаженной ниже локтя руке, обрисовывая форму мускулов, ответил ей внутренний голос.

Девушка вспомнила утренний поцелуй и поняла, что страстно хочет, чтобы он повторился.

Это просто безумие, сказала себе она. Самое настоящее безумие. Что со мной происходит?! Я постоянно напоминаю себе, что Ленард – хитрый и опасный человек, но стоит мне взглянуть в его лицо, на его руки – и меня охватывает бурный поток безрассудных желаний.

Нет! Я практичный, благоразумный человек и не позволю себе поддаваться эмоциям! – поклялась себе Кэрол.

К счастью, навстречу радостно бросились собаки, и это освободило ее от необходимости отвечать на вызывающие слова Ленарда. Она наклонилась, чтобы погладить пса, и спросила:

– Их, наверное, пора покормить?

– Да, – отозвался он. – Ты знаешь, как это делается, или показать тебе?

– Думаю, я сама справлюсь, – поспешно ответила Кэрол, стремясь как можно скорее избавиться от него.

– Ну, хорошо… Тогда я пойду приму душ, а потом начну готовить ужин. Тебя устроит салат с курицей?

– Вполне, – кивнула Кэрол, слишком удивленная его предложением, чтобы возражать.

Приготовление еды – это было то, в чем она вряд ли могла ожидать помощи от Эдгара. Миссис Брент сразу дала будущей невестке понять, что после свадьбы забота о муже должна стать ее святой обязанностью, причем вне зависимости от того, бросит та работу или нет. Это вызвало у Кэрол некоторое раздражение, особенно, когда Эдгар поддержал мать, но она не оставляла надежды, что, когда они поженятся, сумеет дать ему попять, что супруги являются равноправными партнерами во всем, включая и домашние обязанности.

Услышав, что Ленард собирается сам приготовить ужин, Кэрол удивленно моргнула и широко раскрыла глаза.

– Что случилось? Ты передумала насчет курицы? – озадаченно спросил он.

– Что? Нет, нет. Я просто задумалась о лошадях, – выкрутилась она. – А кто убирает навоз?

– Это поручено Патрику, – сказал Ленард. – Я многое согласен сделать для твоих родителей, но это уже выше моих сил.

Он сказал это с таким выражением, что Кэрол от души рассмеялась.

И вдруг девушка поняла, что уже давно не смеялась так свободно и непринужденно, не подстраиваясь к тому образу, который придумала для себя. Она внушала себе и окружающим, что хочет жить в городе и стремится сделать хорошую карьеру… подгоняя себя под идеал. Но почему?

Неужели потому, что мне не нравится образ жизни родителей? Неужели я решила доказать всему миру, что, несмотря на свое деревенское происхождение, могу быть такой же умной и удачливой в карьере, как и те, кто принадлежит к другим слоям общества?

Такое направление мыслей изумило Кэрол.

Но ведь я довольна той жизнью, которую выбрала, разве не так? Довольна тем, чего достигла, довольна своей работой, квартирой, взаимоотношениями с Эдгаром, планами на будущее?

Неужели на самом деле я предпочла бы жить здесь, с родителями, делить их заботы, их надежды и разочарования, их слезы и их смех?

В ее душе царил хаос, в котором перемешались радость, боль и сожаление, и вместе с ними пришло осознание того, что она в какой-то момент сделала неверный шаг.

Наверное, именно поэтому я так неохотно приезжала домой, поняла Кэрол, а временами намеренно отгораживалась от родителей… Я боялась, что если пробуду здесь слишком долго или скажу слишком много, то уже никогда не смогу заставить себя вернуться к той жизни, которую выбрала для себя.

И девушка вдруг снова вспомнила слова Джози. Они прозвучали в ее сознании так явственно, как будто были высказаны только что.

– Ее родители, они такие простые. Вы бы не поверили… А дом! Боже, да ее мать, наверное, даже не знает, как обращаться с пылесосом. Повсюду разгуливают животные – можете себе представить? И Кэрол такая же, хоть и строит из себя деловую женщину. Я сама видела, как она кормит из бутылки жеребенка. Он положил голову ей на колени, и она поцеловала его в морду. Ужас! У меня просто мурашки по коже бегали…

И так далее, и тому подобное. Но сейчас, вспомнив эти слова, Кэрол смогла абстрагироваться от обиды, которую в свое время испытала, и понять то, что скрывалось за ними.

Она знала, что у Джози не было нормальной семьи. Когда ее родители разошлись, отец женился вторично на очень молоденькой женщине, а мать уехала в Европу. Им обоим не было дела до дочери, и та, лишенная родительской любви, была готова на все, лишь бы привлечь к себе чье-то внимание.

Кэрол восприняла ее мнение о своих родителях всерьез и только сейчас поняла, что подруга избавлялась таким образом от собственного комплекса неполноценности.

Мало того, девушка осознала, как мало она сама ценила любовь и заботу родителей, подаривших ей счастливое детство.

Неужели только желая доказать что-то окружающим, она пыталась так резко изменить свою жизнь?

Но ведь я счастлива, разве не так? – сказала себе Кэрол. Просто нахожусь под впечатлением воспоминаний о детстве. А вернувшись в Мемфис, буду смеяться над тем, что чувствую сейчас. Конечно, буду. Или нет?

– Ужин скоро будет готов. Открыв дверь кухни, Кэрол увидела, что Ленард стоит у раковины и моет листья салата. Видимо, он уже успел принять душ, потому что его волосы были влажными. Он был босиком и без рубашки, в чистых, хотя и поношенных джинсах.

Этот домашний вид несколько обескуражил девушку, однако Ленард наградил ее улыбкой, свободной от какого либо сексуального подтекста, и…

Кэрол предпочла не задумываться о том, почему это не успокоило ее, а наоборот, слегка задело.

– Я забыл предупредить тебя, – добавил он, – завтра у нас тяжелый день, а это означает, что придется встать очень рано – в пять утра. Впрочем, тебе вовсе не обязательно принимать участие во всем. Я просто хотел, чтобы ты не пугалась, если услышишь утром шум.

Узнав, что Ленард предлагает ей остаться в постели, когда другие будут работать, Кэрол почувствовала досаду. Она здесь не гость, чтобы получать поблажки. Она член семьи. Это он посторонний человек, а не она.

Девушка нахмурилась, и в ее памяти всплыли события того лета, когда они познакомилась с Ленардом. Тетя представила пасынка родственникам, но девушка отвергла все попытки молодого человека завязать дружеские отношения. Ей казалось, что он смотрит на нее свысока, и ее возмущало это, а также тот факт, что родители обращаются с ним, как со взрослым, а к ней относятся, как к ребенку. Для четырнадцатилетней девчонки это было просто невыносимо. Она считала Ленарда чужаком и высказала ему это, за что получила выговор от родителей, который еще больше усилил ее обиду.

– Еда самая простая, – весело сказал он, ставя на стол миску с салатом, – но вряд ли ты найдешь в ресторанах что-нибудь более вкусное.