— Плещется в соседском бассейне. У него занятия в школе закончились еще неделю назад. Я буду через минуту. Тед, ты пока устраивайся поудобнее.

В гостиной Натана Холленда это было сделать нетрудно. Декорированная в модном испанском стиле, с толстыми, ворсистыми коврами, кожаной мебелью, отделками из черного кованого железа, испанским деревом и горшками с папоротниками, комната располагала к расслаблению и умиротворению. Однако Тед не мог расслабиться. В его сознании по-прежнему звучали слова Люссиль, произнесенные ею накануне.

Слова, в которых таился зловещий смысл: «Ты отец. Избавь ее от этого кошмара».

Конечно, Тед не собирался исполнять ее желание. Вчера вечером, когда его мозг был затуманен алкоголем, это решение показалось ему поистине посланием небес — решением, благодаря которому они смогут разделаться, быстро и тайно, с возникшей проблемой. Но уже утром, при свете солнца, Теду стало невыносимо плохо от одной только мысли об аборте, и он был уверен, что Люссиль также осознала всю чудовищность своих слов.

Когда в комнату вошел Натан, держа в руках поднос с двумя чашками кофе, сахарницей, молочником и несколькими кусками пирога, Тед сел.

— Рад тебя видеть, — сказал Натан, — как поживают Люссиль и девочки?

— О-о… хорошо. А как ты и мальчики?

— Лучше не бывает.

Мужчины сидели друг против друга — Тед на коричнево-зеленом бархатном диване, а Натан в черном кожаном кресле. Поднос с едой стоял между ними на маленьком кофейном столике из испанского дерева. Мысль о том, чтобы что-нибудь съесть, вызывала у Теда приступ тошноты, однако ему удалось заставить себя открыть рот и влить в себя немного горячего крепкого кофе. После этого чашка с кофе застыла у него в руках. Он рассматривал человека, сидевшего напротив него. Натан Холленд был крупным, розовощеким мужчиной пятидесяти с небольшим лет, с гривой густых седых волос. Говорил он басом, что вызывало ассоциации с певцом или актером. Взгляд его серых глаз, казалось, всегда был довольным и веселым.

— Как дела на работе, Натан? — спросил Тед.

— Не жалуюсь. А у тебя?

Тед, нахмурившись, уставился на чашку с кофе. Как долго ему нужно поддерживать обычную беседу «ни о чем»? Наконец он поставил чашку на стол и посмотрел Натану в глаза.

— Натан, я пришел сюда не для того, чтобы говорить о работе. Боюсь, разговор будет более серьезным.

Натан Холленд медленно кивнул, глядя на своего гостя поверх чашки с кофе, которую он держал возле губ.

— Натан, у меня возникла проблема. И я хочу, чтобы ты знал, что для меня эта проблема крайне не проста.

Натан поставил чашку на стол и с беспокойством взглянул на друга.

— Что случилось?

Тед провел пересохшим языком по губам, думая, как лучше озвучить свою проблему. Но был только один способ.

— Натан, моя дочь беременна.

Минуту серые глаза смотрели на него не мигая; розовощекое лицо не отражало ни единой эмоции. Наконец, спустя, как показалось Теду, вечность, Натан Холленд вымолвил: — Что?

— Я сказал, что моя дочь беременна.

— Которая?

Тед нахмурился. Которая?

— Мария. Мария беременна.

— О-о… — Натан Холленд ударил себя по коленям и откинулся на спинку кресла. — Поверить не могу.

Тед посмотрел вниз, на свои руки, сожалея о том, что ему нечем их занять.

— Да уж. Я тоже не могу. Это как… — он покачал головой.

— Тед, — сказал тихо Натан, — когда ты об этом узнал?

— Вчера днем.

— Это точно? Может быть, сходить к другому врачу?

— Люссиль водила Марию к двум врачам. Они сказали одно и то же.

Последовала еще одна долгая пауза.

— Что говорит Мария?

Тед почувствовал, как в нем закипает ярость — злость от осознания собственной беспомощности, от отчаяния. Он вскочил на ноги, подошел к огромному камину, облокотился одним локтем на каминную доску и мрачно уставился в черное углубление.

— Она все отрицает, — сказал он сдавленным голосом, — и это еще больше усугубляет проблему, Натан. Мария настаивает на том, что это невозможно.

Натан хмуро кивнул головой, в его взгляде читалось сочувствие.

— Наверное, это естественное поведение для девочки в таком положении. Бедняжка, она, должно быть, напугана до полусмерти.

Тед поднял вторую руку и поставил ее на каминную доску из испанского дерева. Затем он наклонился и уперся лбом в кулаки.

Где-то в доме тихо тикали часы, из кухни доносились щелчки и гудение холодильника, во дворе издавал булькающие звуки фильтр бассейна; в мраморной птичьей купальне заливалась трелью троица скворцов. Мужчины сидели неподвижно, казалось, прошли часы, дни, недели; их кофе остыл, дом вокруг них погрузился в тишину. Когда где-то вдалеке незримые часы пробили половину часа, Тед услышал тихий голос Натана.

— Я догадываюсь, почему ты пришел сюда, Тед. Ты думаешь, это Майк.

Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

— Да, — ответил Тед.

— Хорошо. Давай поговорим об этом.

Тед посмотрел на мужчину в кресле. На мгновение их глаза встретились, но они тут же отвели их в разные стороны.

— Послушай, Натан, я не обвиняю его. Мария не называла никаких имен. Она вообще отрицает то, что беременна. Если она делает это, чтобы кого-то защитить, я хочу знать, кого именно, чтобы наконец-то положить конец ее лжи. А Майк… Кроме как на Майка мы не знаем, на кого подумать.

Натан Холленд почувствовал, как на его плечи навалилась огромная тяжесть. Он медленно, будто старый уставший человек, поднялся со своего места.

— Хорошо, Тед. Мы поговорим с Майком. А что потом?

Тед повернулся и уставился в чрево камина. Что потом? Он не имел ни малейшего представления. Что делали отцы беременных дочерей? Что делать с девочкой, которая еще не окончила школу, но внутри которой уже растет ребенок? Что ей сказать? Как с ней себя вести? Как быть с соседями? С церковью? Что делать с ее дальнейшим образованием? Как ее прятать? Как быть в конце? Что делать с ребенком, который никому не нужен?

Снова услышав голос Люссиль, Тед отпрянул от камина и обошел вокруг дивана.

— Натан, я не знаю, что делать! Я совершенно не знаю, что делать!

— Мы что-нибудь придумаем, Тед, не волнуйся. Мы позаботимся о Марии.

«Да, — подумал Тед, — а кто позаботится о нас?»

Хлопнула задняя дверь, и оба мужчины разом обернулись. Они неподвижно смотрели в направлении кухни, слушая, как открываются и закрываются шкафчики, открывается и закрывается холодильник, гремит коробка с печеньем. Спустя мгновение Майк появился в комнате со стаканом молока в одной руке и тарелкой с имбирным печеньем в другой.