СОВРЕМЕННАЯ НЕМАТЕРИАЛЬНАЯ и асимметричная конкуренция рассредоточена по широкому полю. России и российской власти есть куда приложить силы.

Конкуренция на глобальном поле идет на уровне форм организации — стандартов взаимодействия, коммуникации, информации. Во-первых, соревнуются принципы организации власти: конкурентная власть строится как многофокусная, способная работать с социальными процессами и трансформироваться без катаклизмов. Во-вторых, конкуренция идет по вопросу умения осваивать такие формы организации, как демократия, современные рыночные и предпринимательские стратегии, свобода, право, целостная организация жизни и т. п. — осваивать и обсуждать стандарты, различия, перспективы. Неспособность участвовать в глобальных дискуссиях сразу уводит страну, ее политиков из клуба передовых держав.

В поле всемирной торговли конкуренция ведется за эксклюзивность и уникальность, качественный отрыв, инновационность (в смысле смены качества жизни). Компания Microsoft предложила миру уже никем не достижимый продукт (полученный за счет эксклюзивных форм организации разработок и продвижения). Страны ЮВА начинают осваивать биотехнологии, и их уже вряд ли удастся догнать — тем более что они имеют эксклюзивное преимущество за счет специфического отношения к человеческому здоровью и жизни, какого нет ни у каких других народов на планете. Индия вырвалась вперед в аутсорсинге за счет смелой работы с социальной стратификацией по отношению к собственным народам: на ее территории фактически сформированы две Индии, работает развитая система «социальных лифтов».

Новый принцип конкуренции — принцип, связанный с отрывом от соперников, — вводят США. В их отчетах по борьбе с терроризмом формулируется тезис о том, что США должны достичь организационного и интеллектуального превосходства в мире во всех сферах (!). Подчеркнем: не материального, а именно организационного и интеллектуального превосходства. Это означает, что США нацелены на совершенно определенный тип организации, который состоит в том, чтобы сделать американцев недосягаемыми для остальной части человечества. За счет технологий биовласти (образования, привлечения новейших технологий, привлечения новейших форм организации) США должны сделать «народ», который изначально физически, интеллектуально и организационно будет совершеннее, чем люди других наций. К примеру, каждый ребенок получает препараты для интенсификации развития головного мозга и максимально качественное медобслуживание, чтобы быть наиболее приспособленным для новейших технологий. Ребенок с пеленок живет в окружении самых современных технологий, в условиях лучших способов самоорганизации, образов жизни.

Современные информационные технологии уже предполагают определенный тип сознания, операторику, зрительные конструкции, скорость реакции, то отрыв США происходит уже на физиологическом уровне. Акцент делается не только на индивидуальное превосходство, но и на способность к самоорганизации, к общественным структурам, к наиболее эффективным способам организации в обществе и в производстве. Культивирование такого слоя людей, по замыслу США, должно привести к тому, что рождающиеся в других странах дети за срок своей жизни не смогут достичь уровня детей США даже на физиологическом уровне.

В это время России навязывают формы вторичной конкуренции. К примеру — конкурировать на рынке алюминия, на рынке нефти. Такого рода экономические формы конкуренции давно отстали. Во всем мире экономическая конкуренция превращена в механизм поддержания определенного уровня эффективности менеджмента, а не реальной конкуренции[28].

Реальная конкуренция — в выращивании сверхчеловека, сверхобщества, которые могли бы за счет коммуникации, организации и интеллектуального превосходства успешно работать в кризисных ситуациях[29]. Это такая точка, в которую страна либо попадает, либо не попадает — и тогда закладывает себе очередной шаг отставания.

После определения приоритетных зон конкурентности возникает проблема форм организации. Когда перспектива задана, становится очевидным, что существующая организация бизнеса, власти, общества не соответствует следующему шагу, следовательно необходима трансформация. Выработка способа такой трансформации есть прерогатива элиты.

Россия сейчас исходит из противоположной логики, пытаясь решить существующие проблемы и не замечая, что они уже устарели, их решение нам ничего не даст. В результате страна двигается назад.

Мы считаем, что надо ставить принципиально нерешенные проблемы (именно так страна может вырваться вперед и стать конкурентоспособной) — и уже под решение этих проблем преобразовывать общественную жизнь. Иными словами, сначала вырабатывается понимание, где возможна конкуренция, — и под это, невзирая на все остальное, определяется, сколько России надо демократии, как должен быть организован рынок, какое общество для этого необходимо, какие нужны законы, какая государственность и прочее.

В этом надо брать пример с Японии[30]. Когда японцы поняли, что после ухода американцев им дальше надо двигаться самим, а основной мировой рынок — американский, они создали министерство внешней торговли, которое начало целенаправленно организовывать японский экспорт. Государственная структура возникла как инструмент конкурентности, а не наоборот. То же самое происходило и в Сингапуре, и при индустриализации СССР.

В тот момент, когда определяется точка конкурентности, начинается соответствующая перестройка государства и других структур. Определение зон конкурентности и разработка под них способов трансформации общества, государства и других структур и есть основная тема элитарных дискуссий и одна из ключевых проблем российской политики.

ОСНОВНОЙ ПРИНЦИП — не нужно конкурировать там, где занято. Надо искать и обсуждать новые возможные зоны конкурентности.

Основные моменты конкурентности: создание эксклюзивных и недоступных для других зон, формирование организационного превосходства через модернизацию власти.