Даня сидел в гостиной за праздничным столом и еле заметно улыбался.

– Пожалуйста... – простонала Изабелла Николаевна.

В комнате появилась Алла. Она незаметно подошла к Дане, прошептав «Мне очень жаль».

– Она вернется, – сказала Елизавета Борисовна после того, как входная дверь за Аллой закрылась.

– Все получилось совсем не так, как в истории с Поэмой, да, бабушка? – Даня хмыкнул, намазывая хлеб обветрившимся паштетом.

– Не так... – протянула старушка, – Миша сделал Злате предложение...

– Надеюсь, она приняла?

– Конечно!

– Давно уже пора... Хоть какая-то польза от этой комедии. А Изабеллу Николаевну кто-нибудь кормил?

– Даня, я хотела сказать... По поводу матери...

– Бабушка Лиза, это совершенно не важно. Моя мать – это вы, это Злата... даже Наталья Геннадиевна... Но не дама в кремовом пальто, – Даня нежно улыбнулся, – Злата, покорми, пожалуйста, Изабеллу Николаевну! – он вышел в коридор, где столкнулся с Натальей Геннадиевной. У нее был не самый лучший вид: растрепанные волосы, заплаканные глаза...

– Даня, Миша мне все рассказал... Я...

– Наталья Геннадиевна, это не имеет никакого значения, – он вновь улыбнулся и пошел на кухню. – Надеюсь, вы так не из-за меня расстроились! – выкрикнул, скрывшись за поворотом.

– Какая-то жестокая комедия... – новая волна слез сдавила горло, и злая учительница географии опустилась на пол. Ее кашемировое пальто было в нескольких местах испачкано, а колготки порваны.

– Господи! Елизавета Борисовна! Помогите! Кто-нибудь! – в коридоре появилась перепуганная Злата, дрожащими руками сжимая тарелку с пюре и перетертыми котлетами.

– Что случилось? – спросила Елизавета Борисовна, высунув голову в коридор.

– Изабелла Николаевна... – пролепетала Злата.

– Что Изабелла Николаевна? – раздраженно фыркнула старушка.

– Умерла...

– Занавес... – прошептала Наталья Геннадиевна, тихо разрыдавшись.

Никому нет дела

Мне неполных 25, и зовут меня Алик. Именно Алик, не Алексей и не Александр. По паспорту я Алик. У меня черные волосы и тонкие губы... Однажды я внезапно пропал среди ночи, но родители не бросились меня искать... решив, что я умер.

Мне 21. Я считаю себя вполне счастливым человеком. У меня все хорошо. Правда, иногда родители ругаются... и папа бьет маму. Может разбить лицо в кровь, а я вступаюсь за нее... Тоже, конечно, получаю... Но, блин, какая разница. Ведь, по сути, никому нет дела! И это нормально. Вчера, например, в магазине ко мне подошел парень и попросил пару гривен, а я прошел мимо, будто его и не было... И кто знает, может, завтра его найдут на улице мертвым... Но никому до этого нет дела... И мне тоже.

На днях я перечитал свой дневник за 8 класс... Господи, каким несчастным я тогда был! На каждой странице все так плохо... И я вот думаю, почему я не покончил с собой? Не выбросился из окна... Казалось бы, что может быть легче? А знаете, что меня удерживало? Мысль о том, что я еще ни разу не спал с девушкой...

У меня есть подруга. Я ее очень люблю... и она меня. Но жизнь сложилась по-другому... Жизнь состоит из того, что папа бьет маму до крови, она плачет, я ее защищаю, мне так же разбивают лицо в кровь...

Когда мне было 15, папа избил меня до полусмерти... Бил ногами. Я лишь просил, чтобы не по лицу. И, спасибо ему, он не бил по лицу. Но бить не переставал. И когда успокоился, сказал самую разумную фразу, которую когда-либо кто-либо мне говорил... Он сказал: «Все, что тебя не убивает, делает сильнее...». А потом я встал, умылся, сплюнул сгустки крови и продолжил жить... Но фразу эту я помнил всю свою жизнь.

Когда, например, меня бросила моя первая девушка, мне хотелось повеситься... И именно тогда мой папа сказал: «Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда». Мне было тогда 14... за год до того, как папа меня избил... Но, Господи, как же я ему благодарен! Он был лучший... Хотя и бил меня... Но лучший...

В школе я никогда не входил в категорию «модных» ребят. В любой школе, в любом классе есть так называемые модные мальчики и девочки, о которых все говорят и которым подражают. Все поголовно в них влюблены, а сами «идолы» надменно безразличны ко всему окружающему... Я не был таким. Скажу даже больше, до 8 класса меня обижали, меня унижали, и всем было на это наплевать. Пока однажды я не столкнул одного из своих обидчиков с лестницы. Мальчик поломал ногу. А я, пока он лежал на полу и корчился от боли, три раза ударил его ногой по голове, пробив череп... Уже со второго удара. Но я нанес еще один удар, поскольку... Поскольку хотел его убить...

Родителей вызвали в школу. Мама плакала, а папа молчал. Когда мы вернулись домой, он не проронил ни слова и даже не бил. А мама кричала, обвиняя во всех смертных грехах... А когда я сказал ей, что сожалею, что мальчик остался жить, она ударила меня по лицу. Папа молчал, сказав единственное: «Значит, у него были на то причины...». Больше меня в школе никто не обижал...

А после того, как меня до полусмерти избил отец, я выколол глаз соседскому пацану. Я шел домой из школы и увидел, как мой сосед отрезал котенку хвост кухонным ножом. Серенький, в черные полоски котенок истошно мяукал, а парень смеялся. Когда я с ним поравнялся, он предложил мне принять участие в этой «забаве» и похвастался, что потом выколет котенку глаза. Я улыбнулся и попросил у него нож... И всадил его в левый глаз соседа. Он завопил, выпустил из рук котенка, потом замер, пошатнулся и потерял сознание. А я взял котенка на руки и пошел домой.

Уже дома, обрабатывая котенку кровящий обрубок, я плакал. Потом отец пришел с работы. Он ничего не спросил. Мама была в больнице. Когда я уже спал, обнимая серенького котенка, к нам пришла милиция. Отец долго с ними беседовал.

Он сказал, что забрал меня из школы и что мы весь день провели вместе. А котенка нашли под нашим подъездом. Тот парень не раз попадал в милицию... то за мелкие кражи, то за драки... Поэтому папе поверили. Папа так ничего у меня и не спросил. Соседский пацан лишился левого глаза. А котенок живет с нами...

После истории с выколотым глазом дворовые начали меня побаиваться. Так по воле случая я приобрел репутацию задиры и хулигана. Это меня вполне устраивало. Меня никто не трогал, и я никого. Иногда, правда, приходилось устраивать показательные разборки... Чтобы держать остальных в тонусе. Но это бывало редко...

Закончил школу я плохо и поэтому никуда не смог поступить. В армию не взяли, потому что я астматик. Правда, через пару лет, благодаря стараниям мамы, меня устроили в какой-то частный институт экономики... на заочное. Там я до сих пор и учусь. А в остальное время продаю обувь в мужском обувном отделе огромного универмага.