Как он и предвидел, Петуния только руками всплеснула, дивясь неожиданному приобретению хозяина:

— Господин Телец, а это чево ж такое?!

— Ребенок, Петуния. Мальчик.

— А похож на крысеныша, который неделю как сдох, — метко заметила женщина.

— Не ворчи, Петуния. Приготовь что-нибудь поесть и воду для мытья. Теплую, не горячую. С ним надо обращаться нежно.

— Коты и ребятня молоко пьют, может, и этот будет. Воду я сейчас согрею. А этого-то хоть раз в жизни мыли, а, господин Телец?

— Не думаю. Ладно, иди уже, Петуния, я должен связаться с башней Стеклянного. И так уже опаздываю.

Наконец она ушла. Лежавший на столе сверточек не подавал признаков жизни, но маг чувствовал, что больной ребенок, несмотря ни на что, находится в сознании. Телец сосредоточился и направил струйку силы, коснувшись разума Стеклянного — Говоруна, жившего в городке, до которого было два дня пути. Внутривидение позволяло ему видеть мерцающие светлячки человеческих сознаний, сгустки энергии, которых он мог коснуться и познать их самые потаенные секреты. Но уже давно, с самого раннего детства, его это не забавляло. Мысли обычных людей были вполне заурядными. Как правило, лишенными страстей, серыми и приземленными. В роении людских искорок Стеклянный пылал, как свеча. Телец никогда не встречался с ним лицом к лицу, и все-таки они были близкими друзьями.

«Стеклянный, это я, Телец».

«Ты опоздал. Есть новости?»

«Сплетня оказалась правдивой. Малец у меня. Передай Кругу известие: предварительное определение таланта — это Творитель».

Телец ощутил возбуждение другого Говоруна. Творители повелевали материей. Они были наивысшей, самой могучей и привилегированной кастой в Кругу магов. Открытие самородного таланта в простонародной среде было необыкновенным событием.

«Как высок уровень таланта?»

«Настолько высок, что ребенок даже родился покрытым шерстью. То есть может оказаться, что даже выше, нежели мы предполагали. Могуч. Орел среди ястребков. Передай также, что талант проявился довольно поздно — мальчику уже около шести лет».

«Обстоятельства?..»

«Он разорвал человека, который ему угрожал. Но сам сейчас в плохом состоянии. Его морили голодом и били. Одичавшее дитя».

«Это может оказаться серьезным осложнением».

«Пока я хочу только сохранить ему жизнь, Стеклянный, а уж потом будем беспокоиться о прочем».

«Есть у него какое-то имя?»

Телец засомневался. «Звереныш» — имя неподходящее. Оно слишком метко описывало внешний вид ребенка и было, честно говоря, оскорбительным. Если мальчик должен в будущем стать магом высокого ранга, такое наименование недопустимо.

«Нет. Это нельзя назвать именем. Позже я подберу ему что-нибудь подходящее и официально зарегистрирую у Стражника слов. Мне пора заканчивать. Когда стемнеет, я передам тебе обычный набор вестей от клиентов. В конце концов, за это нам платят».

«Удачи тебе, Телец».

«И тебе, Стеклянный».

* * *

Вызванный лекарь вырезал клоки свалявшейся шерсти со спины маленького Творителя, чтобы очистить его раны. И одобрил предложение выкупать детеныша.

— Его сильно избили. Ран много, но, по счастью, они не глубокие, заживут без следа. Кроме вот этой… и еще вот здесь. — Лекарь показал места на теле ребенка. — Тут мышцы повреждены. На той цепи, видно, было что-то острое. Кусок металла, крюк… что-то вроде того. Госпожа Петуния, даже если вы будете купать мальца ежедневно — это ему не повредит, а может еще и помочь. Старайтесь содержать его в чистоте, особенно из-за этого меха. А его раны достаточно промывать обычной настойкой шалфея. Я еще оставлю вам порошок из хрущака. Повязки накладывать не надо, достаточно просто присыпать раны этим порошком. Тогда они не будут мокнуть. А от горячки дайте ему настой из ивовой коры. Но прежде всего его надо откормить. Пять раз в день давать ему легкую пищу. Бульон, овощи, белое мясо и молоко.

Петуния выразительно посмотрела на мага. «У господина Тельца очередные фанаберии, а вся работа достается бедной женщине», — явственно читалось в ее взгляде.

— Молоко, — прошептал мальчик, повторяя последнее слово лекаря.

Вся троица взрослых уставилась на ребенка. До сих пор он проявлял не многим больше желаний, чем неодушевленный предмет. Глотал воду и молоко, если ему вливали их ложкой в рот. Позволял переносить себя с места на место. Перевертывать с боку на бок, осматривать и ощупывать. Покорный и безразличный, только слегка постанывал сквозь стиснутые зубы, если чужие руки причиняли ему боль.

— Любишь молоко? — мягко спросил Говорун, он наклонился над ребенком, глядя ему в глаза и одновременно прикасаясь к его притуплённому горячкой разуму.

«…все не так… другое… что делается… что они делают… болит… не бьют… болит… спать… любишь молоко… молоко… молоко…»

Янтарные глаза медленно закрылись.

— Он понимает, что ему говорят, но, похоже, должно пройти еще какое-то время, пока он снова отзовется, — сказал маг, выпрямляясь. — Он совершенно сбит с толку. Кажется, он никогда не видел дома изнутри.

— Тебе предстоит весьма интересная пора, господин Говорун, — изрек лекарь одновременно пророческим и насмешливым тоном. — Просто даже очень интересная.

* * *

Первая вода после купания маленького дикаря была черна, как чернила. Вторая — темно-коричневая. Мокрый Телец отчаянно сражался с ужасно испуганным малышом, у которого неизвестно откуда взялись силы для борьбы. На руках мага краснели отметки от ногтей и следы зубов — плата за обучение тому, как следует держать ребенка, который ни за что не хочет мыться. Удобнее всего оказалось скрестить его ручки на спине и удерживать их в таком положении, в то же время следя за тем, чтобы малыш не повредил себе голову, которой все норовил побиться о край бадьи. У мага мурашки по коже бегали от одной мысли, что малыш может принять процедуру мытья за угрозу его жизни и применить свой талант. Некоторым образом это все напоминало купание тигра в лоханке.

— Да успокойся же! — не выдержал наконец маг. — Я тебе шкуру спущу, если не прекратишь!

Вопль утих, будто ножом отрезали. Мальчик умолк и перестал вырываться. Только весь дрожал и стучал зубами.

— Никогда в жизни такого не видела, — проворчала Петуния, выжимая мочалку. — Блохастый, как помойная дворняга. Аж жаль его. Да вытаскивайте же его. А я так охотно бы его прокипятила, как грязную тряпку.

Третья вода была светло-серой с розовым оттенком, поскольку отмокли струпья и раны снова начали кровоточить. Мальчика вытерли, его раны обработали, напоили ребенка молоком и ивовым настоем, и малыш заснул тяжелым сном человека, полностью изнуренного и потрясенного до глубины души. Усталый маг смотрел на косматую головку, покоившуюся на белизне простыней. Влажные пряди постепенно высыхали и становились все светлее. После того, как с них смыли многолетние слои грязи, показался их натуральный цвет — каштановый, оттенком напоминавший яблочные косточки. Говорун осторожно коснулся головки ребенка. Волосы были мягкими и приятными на ощупь.