Нравится? Что молчишь, гондон? Иван испытывал удовольствие. Настоящее, почти такое, как от бабы.

Из-за поворота выскочил автомобиль. Свет фар осветил «запорожец» на обочине и крепкого мужика в камуфляже. Камуфлированный пинал ногами человека с окровавленным лицом. От этого зрелища водитель опешил и затормозил. А, черт, неладно! Надо бы вмешаться… он посигналил. Камуфлированный обернулся, блеснули белки глаз… Водитель отпустил сцепление и дал газу. Сердце колотилось. Вот так, подумал он, такие теперь времена. Распустили всех к чертовой матери. Теперь каждый за себя. Дураков нет вмешиваться… извините.

Если бы водитель этой «восьмерки» преодолел свой страх, если бы он остановился и вышел из машины, Степан Савельевич Воронов, вероятно, остался бы жив.

Когда задние фонари «восьмерки» растворились в темноте, Колесник пришел в себя. Дед на земле не шевелился. Только вздрагивал кадык на морщинистой стариковской шее и лопались на губах розовые пузыри. Жив, значит, интеллигент паршивый… ну, чего теперь с ним делать? Чего делать с падалью-то?

На шоссе вдали показался свет фар. Решать надо быстро, не то заметут. Колесник схватил тело под мышки и потащил к канаве. На черной воде колыхались желтые и красные листья. Бежала легкая рябь. Иван толкнул старика вперед. Голова и грудь с тихим всплеском ушли под воду. Вот так, интеллигент, остынь маленько. Искупайся.

Когда грузовик поравнялся с «запорожцем», беглый прапорщик уже сидел за рулем. Сегодня он убил первый раз в жизни. И ему понравилось.

* * *

Группа офицеров ФСБ — следователи и сотрудники службы БТ — прибыли в Приозерск в 0:15 и сразу включились в работу. А работы было в избытке. Обыски проводили сразу по трем адресам: у Козлова, у прапорщика Колесника и у его отсутствующей любовницы Аллы Лангинен. Рук не хватало. Впрочем, это обычное дело… Обыск у Лангинен не дал ничего. В квартире Колесника обнаружили пару гранат, около четырех тысяч долларов и полторы тысячи рублей. Деньги для обычного прапорщика немалые: с казенных щедрот столько не скопишь. Более всего поражало все же другое — в квартире не было ни одной книги. Ни одной. Зато в тумбочке под телевизором нашлись более сорока порнокассет и журналы аналогичного содержания. Так что говорить о том, что прапорщик Колесник чурался печатных изданий, было бы несправедливо. По обоим адресам остались засады. Это была, скорее, дежурная мера — появление беглеца здесь казалось маловероятным. Обыск во владениях погибшего Козлова тоже больше ничего не принес. Когда осматривали сарай, собачка, натасканная на поиск ВВ, сначала забеспокоилась. Но и там ничего не нашли. Видимо, что-то там раньше хранили. Офицерам было ясно, что именно.

Обыски закончились только в шестом часу утра. Все понимали: настоящая работа впереди. Понимали, что она будет непростой. Вот только не могли предположить — насколько непростой.

* * *

Когда усталые оперативники ФСБ заканчивали свой трудовой день, вернее, ночь, Ванька Колесник просыпался. Было холодно, по лесу пластался туман. В темноте он плотными молочными потоками просачивался между деревьями, проникал в салон «запорожца», залезал под одежду. Ванька, свернувшись, спал на заднем сиденье. Усатое лицо убийцы было почти детским. Во сне он вздрагивал и что-то бормотал. Так спит заблудившийся в страшном ночном лесу ребенок.

Он проснулся от холода. «Жопарик» давно съел весь бензин, железная коробка кузова выстыла, и Ванька замерз. Затекли скрюченные ноги и шея. Зябко трясясь, он неуклюже вылез из машины, начал согреваться. Хотелось есть, еще больше хотелось курить. Ни жратвы, ни курева не было. Во рту после выпитого вчера было сухо… Воды-то вокруг — полно. Она стояла в лужах на дороге, наполняла канаву у лесной грунтовки. Он вспомнил, как утопил еще живого деда… Вот ведь как получилось-то! А хер с ним, сам виноват. Иван прыгал вокруг машины, размахивал руками. Ему стало тепло. Он вспомнил все, что случилось после того, как тело вшивого интеллигента рухнуло в черную воду.

Он тогда сразу сел в «жопарик» и погнал. Водитель Ванька был никакой, путался в переключении передач, иногда глох. Дважды чуть не ушел в кювет… понял, что до Питера не доедет, и свернул на первую попавшуюся грунтовку. Еще минут десять бессмысленной и неумелой борьбы с раскисшей дорогой, и Ванька, загнав машину на какую-то поляну, решил отдохнуть. Слава Богу, оставалась водка! Он влил ее в пасть — жалко, закуски нет — и устроился на заднем сиденье. Бензиновая печка исправно давало тепло, в голове шумело. Убийца уснул. Стучал по крыше дождь.

…Хер с ним, сам виноват. А мне чего теперь? Обратной дороги нет. Надо прорываться в Питер… жрать, бляха-муха, охота… курить. Надо искать этого Дучу… снять бабки и паспорт… отдаст! Куда денется? Отдаст. Если чего — гранаткой попугаю… отдаст бабки… я-то свое дело сделал… все добыл. Не, бля, надо в Ленинград… жалко, не обшмонал у деда карманы… надо в Ленинград… искать Дучу… я от своего не отступлюсь… мое отдай!… ох, жрать охота…

Иван побрел по дороге в ту сторону, откуда приехал. Разбитый проселок набух водой, ноги скользили в грязи, вязли. Из тумана торчали мохнатые лапы елей. Минут через тридцать он неожиданно уловил запах дыма. Потянул ноздрями воздух, принюхался. Дым, точно дым. Либо костер, либо печь топят… Значит, жилье рядом. Это означало опасность, но и внушало надежду. Где люди, там — жратва, тепло, возможно — документы и другая одежда. Иван ускорил шаг.

Дом, окруженный огородом, стоял на поляне. Туман и темень мешали разглядеть подробности. Светились два окна, тянуло дымом… Он сглотнул слюну. Жратву, бляди, готовят… тепло у печки… близко подойти он не решался, почти наверняка там есть собака. Учует… Интересно, бля, сколько там народу? Далеко ли другие дома? Мне шум-то не нужен, буду ждать, авось разберусь, не дурак.

Убийца стоял, прислонившись плечом к корявому стволу ольхи, обхватив руками плечи — холодно. Срывались сверху капли, ползли по темной влажной коре. Медленно карабкался серенький рассвет… Прапорщик начал задремывать. Стукнула дверь в доме. Иван встрепенулся. В тумане подала голос собака, звякнуло железо. То ли цепь, то ли ведро. Вспыхнул огонек зажигалки на крыльце. Он мерцал всего секунду. Человек прикурил, не спеша спустился с крыльца и пошел к неясной громадине строения в глубине участка. Невидимая собака, повизгивая, бежала рядом. Иван снова сглотнул слюну. Ему казалось, он ощущает запах сигареты… Из дома вышел еще один человек. Пониже ростом, возможно, подросток. Так, уже двое…

Затарахтел двигатель мотоцикла. Это, бля, уже лучше. Может, свалят эти двое. Тогда и начну. Колесник пощупал гранату.

Через минуту-полторы «Днепр» с коляской проехал мимо него. За рулем сидел мужик, в коляске — подросток. Свет фары прошел в метре от Ивана, дыхнуло бензином.

Вот оно — мое время! Если повезет… Обязательно, бля, повезет. Он постоял еще минуту, резко оттолкнулся от ствола и вытащил нож. Вперед!… Серый, с темными подпалинами пес появился из тумана внезапно. Иван с разбега не сумел сразу остановиться, сделал еще два шага по мокрой скользкой траве. Пес зарычал, прижал уши. Серая шерсть на загривке поднялась. Крупная восточноевропейская овчарка готовилась к прыжку. Ванька попятился. Пес прыгнул. Он атаковал молча, стремительно, страшно.