Хотя Рай и Рапт не добились от римлян всего, чего желали, вандалы удовольствовались тем, что все же удалось от римлян получить, и двести с лишним лет сидели смирно на отведенной им территоии, границы которой могут быть сегодня, благодаря сделанным современными археологами многочисленным находках вандальских артефактов, очерчены с большей степенью точности, чем это позволяли сделать ранее не слишком-то подробные сведения, содержащиеся в трудах римских историков. Тем не менее, следует воздать должное Кассию Диону, современнику Марка Аврелия и личному другу Пертинакса (одного из лучших римских полководцев периода Маркоманских войн, даже ставшего впоследствии, хотя и ненадолго, императором), за данные им указания, весьма ценные для позднейших археологов. Так сказать, подсказавшему им, где копать.

Правда, прежде чем эти археологи смогли по-настоящему взяться за дело, прошло около двух тысяч лет. Румынский историк Константин Дикулеску со своей археологической экспедицией раскопал, прежде всего — на территории древней Паннонии — многочисленные ценные вандальские артефакты. К сожалению, ему пришлось довольно долго дожидаться признания его теории о расселении вандалов в западной Дакии и в Паннонии научной общественностью. Причина столь многолетней неясности в данном вопросе и многочисленных дискуссий в научной среде на этот счет заключалась в следующем. Как это ни прискорбно констатировать, античные историки, подобно своим коллегам, жившим (и живущим) после них, часто руководствовались при написании своих трудов личными симпатиями и антипатиями. Так что многие из содержащихся в их трудах оценок тех или иных фигур, народов и событий никак нельзя признать беспристрастными и непредвзятыми. Особенно явственно эта тенденция начинает проявляться позднее, когда материалы античных историков кладутся в основу исторических сочинений христианских авторов, включая монахов и даже отцов церкви. Впрочем, и до них имелось немало откровенных случаев фальсификации, очернения, прямой клеветы, продиктованных личными пристрастиями, придающими сомнительный характер сочинениям, в общем-то ценным, для решения той или иной исторической проблемы, или целого круга проблем.

Если говорить о нашем конкретном случае, то следует заметить следующее. Готский (или, точнее готоаланский) историк на восточноримской («византийской») службе Иордан, будучи непримиримым ненавистником вандалов — соперников готов, не может считаться надежным и достоверным источником сведений об этом народе. Это очень печально, ибо Иордан при написании своей готской истории, озаглавленной им «О происхождении и деяниях гетов» (лат. De origine actibusque Getarum), или, сокращенно, «Гетика», опирался на более раннюю и подробную историю народа готов, написанную римским сенатором Кассиодором, магистром оффиций (канцлером) и секретарем тайной канцелярии остготского царя Теодориха (Феодориха) Великого из рода Амалов, правившего Италией от имени восточноримского императора. Сделанные Иорданом для своей «Гетики» (в которой он, к вящей славе готов, отождествил их с дако-фракийским народом гетов, доставивших римлянам много хлопот задолго до готов) выписки из ценнейшего, начинающегося с описания события самой седой готской древности, труда Кассиодора подобраны таким образом, чтобы служить безудержному и непомерному прославлению готов, и обработаны так, чтобы изобразить всех врагов и соперников готов (в том числе, естсественно, вандалов) в самом неприглядном свете. Очевидно, Иордан считал главной целью своего исторического труда пропаганду союза и сотрудничества готов с восточными римлянами (именовавшими себя «ромеями», т. е., по-гречески, «римлянами», и лишь впоследствии названными «византийцами») и потому нередко подчинял отбираемые им для своего повествования факты (или их истолкование) этой главной цели.

Поскольку же Иордан — единственный античный историк, сообщающий о вторжении вандалов из западной Дакии в Паннонию и о том, что вандалы провели в Паннонии около шестидесяти лет, прежде чем двинуться дальше на Запад (в последний раз в своей истории), данное утверждение всегда вызывает некоторые сомнения. Не чужд этим сомнениям был даже Людвиг Шмидт. Считавшийся непререкаемым авторитет этого патриарха вандалистики, долго препятствовал признанию теории Константина Дикулеску, пока, в первую очередь, на территории Венгрии не были обнаружены и подробно изучены археологами вандальские захоронения времен поздней Римской империи, отделившими в ходе раскопок поздние слои от более ранних. Ибо хотя вандальские погребеня и были наиболее богатыми с точки зрения содержащегося в них погребального инвентаря, в ходе нескольких столетий Великого переселения народов на них наложились сотни других погребений, чаще всего, не германских кочевых народов, что затрудняло точную атрибуцию до появления возможности подробной инвентаризации найденных артефактов.

Ныне, прежде всего на основе артефактов, обнаруженных при раскопках в Остапаке к северу от излучины Тиссы, в Гибарте (северо-восточнее Тиссы), массовых захоронений в Сентеше (в среднем течении Тиссы), в южной Трансильвании и у озера Балатон можно представить себе яснее, чем прежде, основные этапы судьбы вандалов в период между Маркоманской войной и последним уходом вандалов на запад. Вследствие общей для всех германских мигрантов тенденции переселяться в юго-восточном направлении, даже занятая вандалами территория, на которой обширные низменности позднейших Венгрии и Валахии давали им возможность добывать средства к существованию, ведя мирную крестьянскую жизнь, стала для вандалов слишком тесной. Чтобы получить земли, необходимо было их завоевать. А в том, как ловко римляне умели вынуждать германцев воевать между собой за выживание, за пахотные земли для своих семей, мы с вами, уважаемый читатель, уже не раз убеждались на предыдущих страницах этой книги, и еще убедимся на ее дальнейших страницах.

За территорию сегодняшней Румынии боролись четыре восточногерманских племени — два готских и два вандальских. Готскими племенами были визиготы (тервинги) и гепиды. Вандальскими — асдинги-астринги и лакринги (снова вышедшие на историческую арену). Дело осложняется тем обстоятельством, что разные античные историки по-разному именовали эти народности или племена, о которых только сегодня стало известно, что имелся в виду один и тот же народ. Так, вандалов-астингов античные историки именовали также виктовалами, вандалов-лакрингов — тайфалами. А при описании вооруженных столкновений (очень частых в жизни тесно соседствующих друг с другом земледельческих народностей) между вандалами-лакрингами и вандалами-астингами, картина становится еще более пестрой и запутанной.

Впрочем, нас в первую очередь интересуют астинги-астринги, «царское племя» вандалов. Только этому вандальскому племени было предназначено великое будущее; ведь более интересные поначалу в культовом и культурном отношении силинги, за исключением нескольких мелких, разрозненных родов, остались вековать в насиженных местах вокруг силезской горы Цобтен, и, таким образом, исчезли незаметно из вандальской, европейской, да и мировой истории. А воинственные лакринги-тайфалы дали своему неукротимому боевому духу завести себя так далеко, что, после глубокого грабительского рейда 248–249 гг. п. Р.Х. больше не вернулись на свою новую родину на северной окраине нынешней Трансильвании.

В этом их вторжении в область Дануба-Дуная и Савии-Савы приняли участие также астринги, но, в первую очередь — готские ратоборцы, вернувшиеся, однако, в отличие от тайфалов, с богатой добычей в места своего прежнего расселения (готы — на территорию будущей Бессарабии, астринги — в западную Трансильванию, где их селения доходили до Тисы). Там они, вероятно, и продолжали обитать до 334335 гг., ограничиваясь мелкими военными набегами (не приносившими им, кстати, говоря, особенной удачи и добычи).