Я вздохнула.

Вот зачем он прямо в больное место?

— Потому что я не из тех девушек, которые ножкой топнут — и мужики сразу штабелями укладываются, — призналась я. Не то, чтобы в первый раз, я часто говорила об этом с Элкой, но… — Егор, ну я не верю, что ты ничего не понимаешь! Не слишком-то приятно познакомиться с кем-нибудь в интернете, прийти на свидание и увидеть, как он разворачивается и уходит, едва меня увидев! Или даже рассказав сначала, почему именно уходит.

— Ну и дураки, — убежденно сказал Егор, отодвигая одеяло еще дальше, чтобы добраться до моей задницы.

— Значит и я дура! Потому что я их понимаю! — очень тяжело возмущаться и рассуждать о том, как меня никто не хочет, когда меня прямо в этот момент активно щипают за задницу, но я старательная, у меня получалось. — Я ведь тоже росла на фильмах со стройными красотками. Мне самой на себя тяжело в зеркало смотреть, потому что отражение си-и-и-ильно отличается от того идеала красоты, который я вижу по телевизору, в журналах и рекламе.

— Уверен, Анжелина Джоли когда-то тоже смотрела на себя в зеркало и думала: «Ох, губы эти торчат, челюсть квадратная, как я отличаюсь от красоток в рекламе! Ну — что выдали, то выдали, придется донашивать», — засмеялся Егор. — Ты ведь не в зеркале настоящая, а тут, со мной. Какая разница, кто там в рекламе, если ты тут?

— Элка тоже не понимает. Начинает жаловаться, что ее бабушка пытается откормить и называет «костями». Есть разница между просто не модной внешностью и… — я запнулась, потому что произнести это было очень страшно. Я не смогла. — И тем, что я… такая. Но она не чувствует себя каждую минуту, каждую секунду, что она женщина третьего сорта!

Егор посмотрел на меня так изумленно, что я устыдилась своего эмоционального взрыва.

— Ты чего? — спросил он. — Что случилось? Только что ведь все было хорошо. Ты ведь мне ужасно нравишься… — он придвинулся поближе и провел горячей ладонью по моей спине. — Я без ума от твоей задницы!

— Опять задницы… — пробормотала я.

— Согласен, перебор! Тогда без ума от твоих сисек, — он сжал рукой мою грудь и лизнул многострадальный сосок, ареола вокруг которого тут же с готовностью сморщилась. — Как их можно не любить? Такие мягкие и податливые… Уррр…

На этот раз внимания удостоился и второй сосок. Потрудиться ему пришлось немного дольше, его-то он не теребил все это время. Но Егор схитрил и сжал его губами, мгновенно превратив в твердую горошину.

— Обожаю сжимать их, когда трахаю тебя.

— А я их ненавижу, — сообщила я мрачно. — Ненавижу, как они трясутся, когда ты меня трахаешь.

— Да ты что говоришь-то? — опешил Егор. — Ты знаешь, я в юности в порнухе спецом искал сцены, где девок ставят раком, потому что у них в этот момент болтались сиськи — это же самый смак! Охрененно возбуждает!

— А когда живот свисает и болтается — тоже возбуждает? — огрызнулась я. — А когда ты шлепаешь меня по попе, и она трясется? А когда хватаешь меня за толстый бок — тоже нравится?

— Ты серьезно думаешь об этом в постели? Вот когда я тебя… ты прямо это все думаешь?

Кажется, я наконец донесла до него, что я серьезно. Егор нахмурился и даже перестал меня тискать во всех местах, глядя как-то печально и тревожно.

А чего он первый начал?

— Нет… — я прерывисто вдохнула, надеясь, что застарелая истерическая обида уйдет обратно в глубину и можно будет опять смеяться и обниматься. — В процессе я вообще ни о чем не думаю. Но потом, то есть, сейчас, — да.

— Вот именно, Дарина! — обрадовался Егор. — Ты вся в моменте — чувствуешь что чувствуешь, не любуешься собой, не представляешь, как ты выглядишь со стороны, не думаешь о чем-то постороннем. Ты вся целиком со мной. Это же выносит начисто! Я сам с утра подумать ничего не успел, кроме того, что хочу тебя обратно!

— Но… Ты же сам такой…

Я благоговейно провела по его животу, твердому как доска, совершенно нереально упругому на ощупь, словно он с другими мужчинами вроде моего бывшего — вообще из разных видов. Он вырезан из мрамора — мягкого, теплого, конечно, но у Бернини или Микеланджело мрамор тоже кажется теплым — но мрамора. А те — собраны из шариков моцареллы.

И плечи… Какие у него плечи — широкие, но выглядят пропорционально, только так и должно быть. После его фигуры обычные, среднестатистические мужчины кажутся какими-то странноватыми.

А руки — жилы — пальцы…

— Какой?

— Ну… — я замялась, стесняясь озвучивать все то, что только что подумала. И так уже наговорила на «странную девочку». — Красивый.

— Но при чем тут секс? Это же не главное для него.

— А что тогда главное?

— Ну-у-у-у…

Егор на мгновение задумался, а потом…

Его ладонь легла мне на спину и резко придвинула к себе. Я уткнулась лицом в его грудь и невольно вдохнула его аромат. Остро-мужской, состоящий из запаха горячего пота, пряной спермы, чего-то свежего, вроде средства для бритья и чего-то неуловимого, его собственного.

Ужасно захотелось его облизать.

Всего.

Целиком.

Он ведь не уйдет сейчас, испугавшись моей истерики?

Не уйдет.

Потому что он приник губами к моему плечу, и я почувствовала, как кончик его языка танцует по моей коже.

— В сексе главное, — проговорил он и провел влажную дорожку языком до ямочки у горла. — Трахаться как животное. Не париться! Это же не показательное выступление в балете. — Его язык продолжил путешествие от горла вниз, до точки между грудей. Егор сжал их ладонями, соединяя, и по очереди поцеловал оба соска. — В сексе нет безупречно выученных партий и выверенных до секунды и миллиметра движений. Это хаос.

Он приподнялся, чтобы посмотреть мне в глаза и усмехнулся:

— Неловкий хаос. Стремные звуки, знаешь? Эти пукающие смазки, хлюпающие влагалища, кряхтение… — он снова склонился, скользя языком вниз по моему животу.

Я замерла, как обычно остро ощущая чужое внимание на этой, самой ненавидимой части тела. Но кожа там была невероятно чувствительной, и когда ее коснулся язык, я прерывисто вдохнула, ощущая нечто непривычное. Такое… нежно-эротичное, дразнящее…

— Капающий со лба кому-то на нос пот, судороги в ногах, презервативы, которые никак не открываются, а потом улетают под кровать…

Егор обвел языком мой пупок и спустился еще ниже, к еще одной области, которой я боялась. Но и там он просто оставил несколько поцелуев на моей коже