У меня не заняло много времени найти источник шума. Это была калитка около края утеса и кучи земли Фелипе Тепано. Возможно, ветер ослабил щеколду. Помню только две связные мысли, посетившие меня, когда я потянулась закрыть ее. Первая: Фелипе Тепано был прав. Вторая: Дэйв Мэддокс не успеет на свою хорошо спланированную презентацию.

Ана Каи Тангата

— Лошадь затоптала?! — не поверила Мойра. Ее тон сквозил скептицизмом, за что я не могла винить ее.

— Они так сказали, — пожала я плечами. «Они» были людьми, в чьи обязанности входило следить за соблюдением закона на Рапа-Нуи, карабинеры Чили, именно в их части, расположенной на грязной дороге недалеко от аэропорта, я и оказалась.

— Не верю я в это! — отрезала Мойра.

— Но я вправду слышала лошадь, — заметила я. — Нас тоже вполне могли затоптать, если помнишь, когда мы были на аху около кладбища. Да и полиция говорит, что там, где я нашла его, повсюду следы копыт.

— Лошади здесь — большая проблема, — вставил Рори. Мойра и он пришли поддержать меня, что было очень мило с их стороны. Я заметила, что они держатся за руки. — Их слишком много. Они повсюду! Многие из них дикие или, по крайней мере, полудикие. Можно половину поголовья на острове извести, и все равно их останется очень много.

— Они говорят, что он, возможно, пытался прокатиться верхом. Один его ботинок был найден в нескольких ярдах от места происшествия, — сказала я.

— Он решил покататься верхом посреди ночи?

— Была не совсем ночь, — возразила я. — Было темно, но время ближе к шести.

— На Рапа-Нуи искусственное время, — стал объяснять Рори. — Поскольку остров принадлежит Чили, даже несмотря на то, что он находится на расстоянии в две тысячи четыреста миль от Сантьяго, здесь стараются придерживаться чилийского времени суток. Поэтому здесь намного темнее, чем должно бы быть утром, и очень долго не темнеет по вечерам.

— Должно быть, он был пьяный в стельку, — предположила Мойра.

— Да он уже был довольно пьян, когда я видел его последний раз, — кивнул Рори, — Он купил бутылку вина в баре и направился в свой номер. Заметьте, я сказал — бутылку, а не бокал.

— Он сказал, что хочет увезти бутылку домой в Штаты, — пояснила Мойра. — Но, думаю, так говорят люди, пытающиеся скрыть, что пьют. Возможно, у него были проблемы.

— Не знаю, стал бы он столько пить, чтобы выйти покататься верхом в темноте? — возразила я. — Он же должен был сегодня выступать с докладом. Он был так взволнован по этому поводу. Да, он нервничал, но несмотря на это я уверена, он очень хотел выступить. Думается, он удержался бы от выпивки достаточно долго, для того чтобы прочесть доклад.

— Возможно, он просто не привык к этому сорту, — предположил Рори. — Этот напиток очень приятно пить в виде коктейля со взбитым белком и соком лайма, но если его употребить в чистом виде, это может привести к летальному исходу.

— Вы можете идти, — произнес Пабло Фуэнтэс, полицейский с довольно приятной внешностью. — Спасибо вам, сеньора, за вашу помощь в нашем расследовании. Тут, кажется, все предельно ясно. Я распоряжусь, чтобы вас отвезли обратно в гостиницу.

— Позвольте мне, — предложил Рори.

Я была благодарна за это. Я устала после нескольких часов объяснений на испанском, на котором я не разговаривала около двух лет, к тому же сразу за участком карабинеров бегали три пса, на вид диких и свирепых.

Когда мы вернулись в отель, Мойра принесла мне стакан воды и таблетку:

— Поспи. Я принимала это после операции. Отключишься часов на шесть. Тебе полегчает.

По некоторым причинам я не жаловала снотворное. Я знала, что Мойра их принимала, и видела это несколько раз с тех пор, как мы отправились в это путешествие. Мне не нравится, как я себя чувствую после пробуждения, не нравятся сны, посещающие меня, к тому же у меня был необъяснимый страх, что что-нибудь случится, пока я сплю. Но, учитывая выбор между этим и перспективой провести шесть часов, думая о месиве, что когда-то было левой частью лица Дэйва Мэддокса, я решила рискнуть принять пилюлю.

Вскоре мне уже снился сон, к сожалению, о лошадях. Лошади были в доме, в моем магазине, у меня на заднем дворе — повсюду! В какой-то момент они галопом выстроились в ряд, и я поняла, что наблюдаю за Королевской канадской конной полицией. Возглавлял шествие, к моему удивлению, Роб. Он был одет по уставу: красный жакет и все такое, и выглядел он, должна сказать, очень привлекательно.

Кстати, это правда, Роб работает в конной полиции. Полагаю, он знает, как ездить верхом. Однако я за все те годы, что его знаю, ни разу не видела его верхом.

В любом случае, Роб подъехал ко мне и, выгодно возвышаясь надо мной в седле, сказал:

— Помни, что я говорил тебе о лошадях.

А потом повернулся и присоединился к остальным. Ряды разомкнулись, пронеслись по обе стороны от меня, и через пару мгновений их уже и след простыл. В этот момент я проснулась.

— Хорошо, что ты проснулась, — улыбнулась Мойра. — Я тебе поесть принесла. Потом ты примешь душ и оденешься. У тебя есть сорок пять минут до начала выступления Джаспера Робинсона.

Будучи сторонником соблюдения правил этикета, я думала, что смерть под копытами лошади одного из делегатов такой маленькой конференции, как эта, остановит череду выступлений, хотя бы на один день. Но я забыла, что это была не настоящая конференция, по крайней мере, не настолько, как думал Гордон Фэйеруэтер. Главным был фильм. Так что, как говорится, шоу должно продолжаться.

Я знала, что мне что-то снилось, и чувствовала, что есть нечто такое, что я должна вспомнить, но что бы это ни было, все улетучилось. Я себя чувствовала гадко и глупо, словно после пьянки, и мне совсем никуда не хотелось идти, но Мойра была настойчива. Я знала, что она права, но всё это казалось слишком сложным.

Конференц-зал был полон, когда мы пришли. Можно было встать только сзади. На мгновение я подумала, что смогу уползти обратно в кровать, но Рори занял для нас места. Мойра села рядом с Рори, а я между Гордоном Фэйеруэтером, который, очевидно, решил все же посетить эту сессию, и Сетом Коннелли, экспертом по ронгоронго. Альберт Моррис, Джудит и Льюис Худ, Эдвина, Энрике и Ивонна сидели сразу за нами. Я надеялась, что Гордон не начнет кричать во время выступления Робинсона, поскольку на сегодня переживаний мне уже хватало, и моя голова начинала болеть. Над левым глазом начало ныть, и, когда камера с сопровождающим ее прожектором захватила в кадр толпу, мне пришлось прикрыть глаза. К тому же я чувствовала себя неуютно в середине ряда. В другом здании был еще один конференц-зал, побольше этого, и я никак не могла понять, почему его не использовали. Как глупо с моей стороны! Совершенно ясно, что я никогда бы не достигла успехов в связях с общественностью, потому что, как только я упомянула об этом Мойре, она заметила, что зал казался набитым до отказа.