— Ну так ты готова ехать? — выпалил я.

— Знаешь, кто ты? Придурок — вот ты кто.

— Я про себя еще и не такое слыхал.

Я протянул руку. Эбби подала мне свою, и я помог ей слезть с высокого стула. Вообще-то, у нее не было причины так уж на меня злиться.

Я громко свистнул Шепли, и тот, увидав мою физиономию, сразу понял, что пора домой. Пробираясь сквозь толпу, я для разрядки толкнул несколько ни в чем не повинных тусовщиков. Америка с Шепом протиснулись к нам, и дальше мы с Эбби шли за ними.

Как только мы оказались на улице, я снова попытался взять Голубку за руку, но она ее отдернула. Тогда я развернулся и рявкнул прямо ей в лицо:

— Другой бы на моем месте поцеловал тебя, и дело с концом! Ты ведешь себя глупо! Да, я чмокнул тебя в шею. Дальше что?

Эбби отслонилась, но пространство между нами все равно показалось ей недостаточным, и тогда она оттолкнула меня. Я был злой как черт, но она не испытывала передо мной ни малейшего страха. Это заводило.

— Не путай меня со своими шлюхами, Трэвис.

Я покачал головой, не зная, что и сказать. По-моему, я сделал все, чтобы она не думала, будто я отношусь к ней как к шлюхе. С того момента, когда я ее в первый раз увидел, она была для меня особенной, и я всеми мыслимыми и немыслимыми способами давал ей это понять. Как еще мне выделить ее среди других? Что еще сделать, чтобы наконец-то до нее достучаться?

— Я никогда тебя с ними не путал! Ты рядом со мной двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, ты спишь в моей постели, но почему-то не хочешь, чтобы нас видели вместе?

— Вообще-то, я пришла сюда с тобой!

— Голубка, я всегда относился к тебе с уважением.

— Нет, ты относишься ко мне как к собственности. Какое ты имел право прогонять Итана?

— А ты знаешь, кто он, этот Итан?

Эбби покачала головой. Я нагнулся к ней:

— Зато я знаю. В прошлом году его арестовали за изнасилование, но он выпутался.

Она скрестила руки:

— Вот как? Значит, у вас общие интересы?

Перед глазами у меня все побагровело. Какую-то долю секунды я был готов взорваться, но глубокий вдох помог мне подавить ярость.

— Ты хочешь сказать, что я насильник?

Эбби задумалась. Пока она молчала, я окончательно остыл. Только с ней я был таким отходчивым. Окажись на ее месте другой человек, я бы обязательно дал волю кулакам. Женщину я бы не ударил, зато выместил бы злобу на грузовике, припаркованном рядом с нами.

— Нет. Просто ты меня рассердил, — сказала Эбби и поджала губы.

— Послушай, я выпил, так? Твоя шея была в трех дюймах от моего лица, ты красивая и обалденно пахнешь, когда вспотеешь. Я поцеловал тебя. Извини! И давай больше не будем это раздувать!

Эбби снова задумалась. Уголки ее рта приподнялись.

— Ты считаешь меня красивой?

Я нахмурился. Дурацкий вопрос!

— Ты великолепна и прекрасно это знаешь. Чего улыбаешься?

Она попыталась сделать серьезное лицо, но от этого улыбка только расплылась еще шире.

— Ничего. Идем.

Я усмехнулся и тряхнул головой:

— Да ты просто… Ты для меня… как заноза в заднице!

Услыхав такой комплимент, Эбби снова улыбнулась во весь рот. Видно, ей казалось забавным, что за каких-нибудь пять минут я превратился из психа в клоуна. Справиться с приступом улыбчивости она не смогла, зато меня заразила. Я обнял Голубку за шею и почувствовал, что опять ужасно хочу ее поцеловать.

— Ты хоть понимаешь, что я из-за тебя совсем с ума сойду?

Домой мы ехали молча. Едва переступив порог, Эбби рванула в ванную и включила душ. Я видел все как в тумане, поэтому не стал рыться в Голубкиных вещах, а просто схватил свои трусы и футболку и понес ей. Постучал. Она не ответила. Тогда я вошел, положил одежду возле раковины и вышел. Слава богу, она меня не заметила, а то я бы не сообразил, что сказать.

Мое белье скрыло под собой добрую половину маленького тела Эбби. Войдя в спальню, она повалилась на кровать — все с той же улыбкой на лице. Несколько секунд я смотрел на нее. Она стала смотреть на меня, видимо пытаясь понять, о чем я сейчас думаю. А я и сам не знал. До тех пор, пока не почувствовал ее взгляд на своих губах.

— Спокойной ночи, Голубка, — прошептал я, отворачиваясь и мысленно ругая себя на чем свет стоит.

Эбби неслабо набралась, но я не должен был этим воспользоваться. Тем более после того, как она простила мне показательное выступление с Меган.

Голубка несколько минут ворочалась, а потом собралась с духом и, приподнявшись на локте, подала голос:

— Трэв?

— А? — откликнулся я, не шевелясь.

Я боялся, что, как только я взгляну ей в глаза, весь мой здравый смысл вылетит в форточку.

— Я знаю, я пьяная, и мы из-за этого так здорово поругались, но…

— Я не собираюсь заниматься с тобой сексом, даже не проси.

— Чего?! Да нет…

Я рассмеялся и, повернувшись, посмотрел на ее милое испуганное лицо:

— Тогда что, Голубка?

— Вот…

Она положила голову мне на грудь и, проведя рукой по моему животу, крепко меня обняла. Ну и номер! Не ожидал! Я поднял руку и застыл, не зная, какого черта теперь делать.

— Ты действительно пьяная.

— Знаю, — пробормотала она, нисколько не смутившись.

Наверное, завтра она меня убьет, ну да ладно: будь что будет! Я положил одну руку ей на спину, а другую на мокрые волосы и поцеловал ее в лоб:

— В жизни не встречал таких стремных девиц, как ты…

— И поэтому отвадил единственного парня, который ко мне сегодня подошел?

— Итана-насильника? Всегда пожалуйста, можешь даже не благодарить.

— Еще чего! Я и не собиралась.

Эбби попыталась отслониться от меня, но я задержал ее руку у себя на животе:

— Нет, я серьезно. Ты могла бы быть и поосторожнее. Если бы я не оказался рядом… Не хочу даже думать об этом. А теперь, по-твоему, я должен извинения просить за то, что его спугнул?

— Ничего такого ты не должен. Дело не в этом.

— Не в этом? — спросил я.

Я никогда никого ни о чем не умолял, но теперь вот мысленно взмолился: «Скажи, что хочешь меня! Что тебе на меня не наплевать. Или что-нибудь такое…» Она была так близко! Еще дюйм, и я мог бы дотронуться до нее губами. До чего же мне было трудно удержаться и не преодолеть этот несчастный дюйм!

Эбби нахмурилась:

— Я пьяная, Трэвис. Это мое единственное оправдание.