– Сначала надо решить проблему защиты Земли, – проворчал директор департамента безопасности коммуникаций Савицкий, – а уж потом разбираться, в чём мы виноваты.

Строганов посмотрел на него хмуро, но возражать не стал.

– Претензии к нам серьёзные. Межкосмос требует допустить международных экспертов для изучения лунного артефакта. У Совбеза ООН аж три предложения. Первое – немедленно пропустить к древней базе специалистов по военной технике, и это, по сути, угроза, а не требование.

– Ещё бы, – усмехнулся Савицкий, – американцы, оккупировавшие ООН, локти кусают, что не их спецслужбы захватили марсианский артефакт.

– Второе требование – всем нашим специалистам надлежит покинуть лунную базу «во избежание активации опасных для всего человечества внеземных вирусов».

– И это понятно, – заметил кто-то из присутствующих; Вересов только теперь увидел среди них биолога Посохина, входившего в его группу во время похода к Нимфе. – Нашим оппонентам не нужны лишние глаза и головы, от которых не скроешь свои подлые замыслы.

– И третье: Совбез требует передать международному научному консорциуму Ивана Ломакина, подозреваемого в сокрытии важных для человечества тайн.

В кабинете установилась полная тишина. Головы собравшихся повернулись к Головину.

Начальник Коскора покосился на Вересова.

– Хотелось бы выяснить, откуда Межкосмосу известно о контакте Ломакина с толкиновским Вестником. Это же прямая утечка информации.

– Мы разберёмся, – сказал Никанор.

– Насколько мне известна вся картина происходящего, о возвращении толкиновского Вестника в Солнечную систему не знает никто, ни одна разведка мира. Если только снова не произошла утечка. Это означает, что о судьбе Ломакина также никто ничего не знает. И не узнает, если снова не произойдёт утечка. Отдавать его кому бы то ни было, а тем более вивисекторам американских или китайских спецслужб, нельзя ни в коем случае. Если им удастся вытащить из памяти Ломакина координаты древних военных баз по всей галактике, то их гонцы немедленно помчатся искать эти базы, что неминуемо спровоцирует глобальную войну. Фантасты прошлого описывали версии звёздных войн, делая упор на пришествие агрессивных пришельцев и атаку их на человеческую цивилизацию, но этот этап реализовался в космосе в прошлые миллионолетия и уже завершён. На очереди другая версия – человеческая экспансия в галактику, причём с теми же намерениями. В этом смысле ничего не меняется, геном человека, сформированный агрессивными пришельцами на Земле, мало чем отличается от генома предков. Зачинателей вселенской войны, прокатившейся по космическим просторам сто пятьдесят миллионов лет назад, погибших так же, как их жертвы, погубила технологическая гордыня, не опиравшаяся на законы божественной нравственности. То же самое ждёт и человечество. Но это философия, вернёмся к практике. Допуск научных работников Межкосмоса к лунному артефакту можно разрешить. Естественно, под нашим строжайшим контролем. – Головин бросил взгляд на Никанора. – Никаких международных спецсил, «голубых касок», наблюдателей спецслужб, ни европейских, ни американских, ни азиатских, там быть не должно.

Глава Коскора замолчал.

Присутствующие оживились, двое из них захлопали в ладоши.

– Благодарю, Василий Дементьевич, – сказал Савицкий, – глубоко копнул. Но ты выразил то, что и я собирался предложить. Добавлю, надо срочно взять под контроль другие древние марсианские базы – на спутниках Юпитера и Сатурна, а также в облаке Оорта. Но так, чтобы этого никто не заметил.

– Уже готовимся, – сказал Головин.

– Но ситуация пока не под контролем, – мрачно проговорил директор российской Погранслужбы Королёв, широколицый и густобровый. – С одним немцем не можем справиться, в то время как в двадцатом веке победили чудовищную нацистскую машину гитлеровской Германии.

– Мы и с украми-нацистами справились совсем недавно, – проворчал Танасийчук.

– К сожалению, у этого недоумка слишком мощная машина, равная, наверно, по потенциалу всему нашему флоту. Свой флот мы подняли, но этого мало, нужно задействовать императив «Оборона» и поднять всю технику, в том числе космические заградители вокруг Земли и Луны, рассчитанные на отражение астероидных атак.

– Этим заградителям чуть ли не полвека, – презрительно скривился Савицкий. – По сути, это ракетные комплексы класса С-2100.

– Но они ещё вполне работоспособны и могут послужить если не физическим, то психологическим аргументом для переговоров с агрессором.

– Валерий Миронович? – посмотрел Строганов на министра обороны.

– Я уже отдал приказ проверить заградители, – сказал совсем молодой – румянец во всю щёку – генерал армии Щёголев. – Разворачиваются дополнительные модули зенитно-космической обороны на территории России и стран ОДКБ, а также в космосе.

– То же самое делает Китай, – сказал Савицкий.

– Думаю, это лишнее, – сказал Строганов. – Ситуация отличается от описанной в романах. Нас ждёт не классическая война с пришельцами, а схватка с взбесившимся сотрудником спецназа.

– Если бы этот спецназовец не владел боевым механизмом, равным которому у нас ничего нет, – сказал Головин.

– А я считаю, что одни мы не справимся, – сказал председатель Совбеза России Дурманов. – Предлагаю срочно обратиться к руководству НАТО.

Присутствующие снова оживились. Послышались смешки, негромкие восклицания, на лицах функционеров службы безопасности замелькали улыбки. Все они хорошо знали проблему противостояния военного евро-американского блока с военным российско-азиатским Союзом и откровенно не верили в способность боссов НАТО договариваться.

– Я вас понимаю, товарищи, – сказал Строганов, – но существует шанс, что нам ещё придётся всем миром решать возникшую проблему. Речь действительно идёт не об укрощении психически нездорового человека, а об атаке мощнейшего древнего кибера на космический дом человечества с перспективой его полного уничтожения. Поэтому прошу отнестись к этому без легкомысленных заявлений. Давайте обсудим планы защиты Луны, а также контакта с Куртом плюс охрану других марсианских баз.

Головин повернулся к Вересову, и тот понял, что его дальнейшее присутствие на совещании закончилось.

– Эрг, выключай линию, – сказал он.

Кабинет директора СКБ исчез. Перед глазами проступили контуры интерьера рубки «Дерзкого». Виртуальный голографический интерфейс вокруг Вересова растаял. Он вылез из кресла капитана, поймал его вопросительный взгляд, помедлил.

– До развёртки императива ГО не дойдёт, я думаю. – Вересов имел в виду комплекс мероприятий по гражданской обороне. – Но Минобороны встаёт на готовность по полной программе.

За спиной Вересова послышались голоса. Он обернулся.

В зал поста управления входили, о чём-то беседуя, двое: Иван Ломакин и Ядогава Хироси.

– Коннитива, – сказал Ядогава, сложив ладони перед грудью и поклонившись. – Мир тесен, однако.