Мейер усмехнулся, явно обратив внимание на мое «числятся», и еще раз уточнил:

— То есть вы готовы смиренно принять закон, даже несмотря на то что он, по вашим словам, разработан англичанами?

— Не только несмотря, но и во многом благодаря этому, Лука, — ответил я. — Вспомните, я же задавал вопрос, насколько вы верите, что англичане сделали это бескорыстно.

Мейер медленно кивнул, не отрывая от меня напряженного взгляда. Я широко улыбнулся:

— Вот в этом-то и дело! Они при разработке уже заложили в законы экономические механизмы, которые позволят английским компаниям спустя несколько лет полностью подгрести под себя всю добычу золота в Трансваале.

— Как? — ошарашенно выдохнул Мейер.

— А я вам покажу, — усмехнулся я. — Скоро. Как только начнут действовать эти законы.

— Вы?!

— Ну да. Ведь эти механизмы на самом деле не эксклюзивны. Их сможет использовать любой, у кого здесь есть достаточная база. И для меня они подходят едва ли не больше, чем для самих англичан, поскольку англичане здесь все-таки вторые после меня.

Ну еще бы! В этом мире не было никого, кто знал бы больше меня о слияниях и поглощениях. И у кого была бы хотя бы десятая часть моего опыта деловых переговоров. Нет, я отнюдь не считал себя самой крупной деловой шишкой этого мира. Здесь и сейчас живут и действуют такие глыбы, как Карнеги, Рокфеллер, Морган и многие другие. Не люди — легенды! Но их успех связан в первую очередь с тем, что они были первыми. Они делали то, что до них никто и никогда не делал, то, чего до них не существовало, то, против чего не придумано было никакого противодействия… В том же мире, который я покинул, все бизнес-приемы (ну, мягко говоря), с помощью которых они разоряли конкурентов, подгребали под себя их бизнес и строили свои гигантские империи, могли бы сработать только против владельца пары ларьков. Да и то смотря где. Во Франции или там в США — это да, а наши ларечники, прошедшие беспредел 1990-х, этих Рокфеллеров и Морганов на своем… болте бы вертели.

— Что же касается других условий, здесь мы англичан уже переиграли. Хотя бы потому, что состоялся наш сегодняшний разговор, — закончил я.

— Но… я не понимаю… — озадаченно начал Мейер.

— Все просто, — перебил я, — англичане никак не рассчитывали, что я кое-что смыслю в экономике. Я для них просто баловень судьбы, родившийся с золотой ложкой во рту и удачно воспользовавшийся шансом. Ну, в крайнем случае дилетант-самородок. Так что, по их расчетам я должен, едва только до меня дойдет слух о планирующихся изменениях, сцепиться с вами в глубоком, как это называется в их боксе, клинче, отстаивая свои привилегии. А я для вас, уж простите, слишком крупная рыба, и выйти из этого клинча без посторонней помощи вы не сможете. — Я хитро прищурился. — Не подскажете мне, кого вам пришлось бы звать на помощь в этом случае? Кто еще действительно смог бы вам помочь в борьбе со мной, а не просто оказать моральную поддержку? — Тут я сделал короткую паузу, а потом закончил: — И заглянем чуть дальше: чем бы вам пришлось в скором времени расплатиться за эту помощь?

Мейер посидел, опустив взгляд и обдумывая все сказанное, затем глухо выругался. Я одобрительно кивнул. А что вы хотели, ребята, — тягаться с зубрами, у которых за плечами столетия интриг и разводок даже не отдельных личностей, а целых государств и союзов?

— Но все равно, — поднял он на меня глаза, — я не совсем понимаю, что означают эти ваши «десять лет».

— Ваши десять лет, — поправил я. — Причем, возможно, совсем и не десять, а гораздо меньше. Я был бы уверен всего в четырех-пяти годах — далее в настоящий момент планировать можно лишь очень приблизительно…

— То есть вы готовы помочь нам подготовиться к нападению англичан, — кивнул Мейер, решив, что нашел-таки мой настоящий интерес в этом деле. — И естественно, заработать на этом деньги.

— Я бы выразился немного не так, — с легкой насмешкой сказал я, представляя, как мои следующие рассуждения еще больше запутают бедного Мейера. — Если мы с вами хотим получить как можно больший срок для подготовки, нам следует убедить англичан, что все развивается по их плану. То есть что я и высшее руководство Трансвааля на самом деле сошлись в клинче и теперь являемся непримиримыми противниками друг для друга. Такое развитие событий послужит прекрасным обоснованием того, почему вы начнете поспешно укреплять свою армию… Вот только я, боюсь, в этом случае буду вам не помощник. Ну согласитесь, смешно же будет, если тот, против кого вы станете вооружаться, возьмется поставлять вам оружие.

Мейер снова задумался. Было видно, что верить он мне не хотел, но никаких иных удобоваримых объяснений, кроме тех, что были приведены мною же, пока найти не мог.

— То есть вы просите, чтобы эти десять лет…

— Вы не будете никак мешать мне действовать на основании принятых вами законов, а так же не будете ужесточать их, при этом строго наблюдая за тем, чтобы я тоже неукоснительно их соблюдал. А я обязуюсь выплачивать вам все положенное по этим законам… ну, за исключением тех случаев, по поводу которых я найду в законах лазейки… Ну и существенную часть этих выплат вы будете тратить на увеличение собственной обороноспособности, — подытожил я.

Мейер несколько мгновений сверлил меня напряженным взглядом, а затем медленно наклонил голову.

— Но учтите, — произнес он, — я буду внимательно следить за вами.

— А через пару-тройку лет еще и будете иметь возможность силой заставить меня пожалеть о любом моем нарушении своего обещания, — подытожил я очередной этап нашего разговора.

Мейер кивнул и поднялся.

— Прошу вас еще немного задержаться, — обратился я к нему. — У меня есть некоторые мысли по поводу вашего будущего противодействия англичанам, и я хотел бы ими поделиться.

— Мы сами решим, как и чем нам ответить англичанам, если они посмеют напасть на нас, — набычился Мейер.

— Около двадцати лет назад, — мягко начал я, — я участвовал в войне с Османской империей, государством мусульман у нашей южной границы, с которым Россия воюет уже на протяжении трехсот лет. Война продлилась больше года, в ней столкнулись армии численностью в сотни тысяч солдат и тысячи орудий. Мы победили. Но когда мы были уже в шаге от столицы османов, в Мраморное море вошел флот англичан и… — Я на мгновение запнулся, но почти сразу же продолжил: — У нас украли большую часть нашей победы. Победы, оплаченной десятками тысяч жизней наших людей… — Я сделал короткую паузу и закончил: — Неужели вы не хотите услышать пару советов от человека, который прошел через такую войну?

Мейер смотрел на меня долго, очень долго, а затем медленно наклонил голову:

— Мне кажется, я понял вас, ваше высочество и… да, я выслушаю ваши советы.

— Ну что ж, докладывайте, — разрешил я своим помощникам, расправляясь с омлетом.