— Я слышала, ты собирался жениться на местной девушке, — заметила Асмик.

— Я расторгну помолвку! — быстро проговорил Вардан.

— Нет, — заявила девушка. — Это моя беда, моя ноша, и я намерена справиться с этим в одиночку.

— Я хотел тебе помочь! — прошептал юноша.

— Ты хотел помочь не мне, а себе, Вардан.

Асмик произнесла эти слова по-женски мудро. Что ж, ведь ей уже довелось познать любовные объятия, их сладость и горечь!

В очередной раз она отталкивала Вардана, который с унижением и мольбой протягивал к ней руки! Его любовь была бутоном, которому не суждено раскрыться и превратиться в цветок, не суждено потому, что она никогда не станет взаимной.

Вардану было невыносимо думать о том, что Асмик могла влюбиться в араба, но, по-видимому, это было именно так. Она сбежала с ним, а утром поняла, что натворила, и вернулась к матери.

— Как ты могла отдаться человеку не нашей веры, тому, кто может иметь не одну, а четыре жены! Чего ты заслуживаешь после этого и что станет с твоим ребенком! — в сердцах произнес юноша.

Асмик вздрогнула и ничего не ответила. Тогда он повернулся и пошел прочь.

Он вновь уходил от нее в отчаянии и горе, и она не захотела его окликнуть, не позвала обратно, не попросила прощения за обиду, нанесенную его сердцу.

Юноша не удивился, увидев возле своего дома Гаянэ. Она растерянно топталась около ворот, словно не решалась войти. Девушка показалась ему испуганной и жалкой. Таким же потерянным, жалким казался себе и он сам.

Внезапно Вардана обуяла ревность, столь сильная, что он едва не задохнулся. Первая любовь Асмик, ее первые объятия и поцелуи были отданы другому человеку! И кому?! Одному из тех, кто убил ее отца и братьев, разрушил ее жизнь!

Он никогда не сумеет понять эту девушку. Величайшая сокровищница земли и неба — мир ее чувств — навсегда останется закрытой для него.

Зато Гаянэ принадлежит ему всеми своими помыслами и не пытается этого скрыть.

Вардан шагнул к девушке.

— Что ты здесь делаешь?

Кажется, он не единожды задавал ей этот вопрос. Гаянэ съежилась и промолчала. После тихо произнесла, потупив взор:

— Я ждала тебя. Твоя мать сказала, что ты ушел.

— Я вернулся, — резко проговорил Вардан. — Так что тебе нужно?

Она ничего не ответила. Гаянэ выглядела несчастной, ее глаза были полны слез. Вардан заметил, что девушка очень бедно одета, что ее плечи согнуты, как у старухи или у человека, который вынужден нести непосильное горе. Как могло случиться, что еще не будучи женатым на Гаянэ, он уже сумел причинить ей боль?

Возможно, она ничего не знала, но все чувствовала. И не могла от него отказаться, потому что так же, как и Вардан, была бессильна против своего сердца.

Юношу охватила жалость пополам с горькой досадой. Он взял Гаянэ за руку и повел к сеновалу. Там они могли поговорить без посторонних глаз.

Стоило им очутиться в укрытии, как Вардан понял, что снова не знает, что сказать Гаянэ. И тогда он решил обойтись без слов. Юноша поцеловал свою невесту, потом расстегнул ее рубашку. Вардан удивился тому, как легко и свободно девичья грудь поместилась в его ладони. Маленький, твердый, как камешек, сосок колол его пальцы, тогда как вокруг кожа была гладкой и прохладной, как шелк. Юноша сжал нежную плоть, поражаясь тому, какая она мягкая и одновременно упругая.

Гаянэ закрыла глаза и не противилась. Ее любовь была отчаянной, щедрой, и он знал, что она навсегда останется такой. Именно с этой девушкой Вардан мог совершить бегство от самого себя.

Когда он попытался развязать ее шаровары, Гаянэ с усилием прошептала:

— Пожалуйста, не надо!

И попыталась выскользнуть из его рук. Юноша резко отстранился и заметил:

— Будет лучше, если мы ускорим свадьбу. Я не хочу ждать ни дня!

— Ты сказал, это случится весной, — прошептала девушка.

Взор Вардана жестко блеснул.

— К чему ждать весны? Зимние ночи слишком холодны, чтобы проводить их в одиночестве! Завтра я отправлюсь к священнику и договорюсь о венчании.

Гаянэ ничего не ответила. Вардан видел, как тяжело она дышит, как часто стучит ее сердце. И чувствовал, как сильно она рада тому, что он произнес в порыве горечи и отчаяния, в тот миг, когда думал о другой.

Пожалуй, в самом деле будет лучше, если он женится на Гаянэ! У любой другой девушки была бы куча родственников, которые лезли бы в его жизнь! А с Гаянэ он сохранит независимость и одиночество. И вместе с тем не будет одинок.

Прежде чем была сыграна свадьба, состоялись похороны.

Тело матери Асмик нашли на следующий день после того, как она шагнула в пропасть. Священник усомнился в том, что это был несчастный случай, но согласился похоронить женщину, как подобает. Все селение знало, сколь нелегка судьба Асмик и Сусанны; жители Луйса сочувствовали им, хотя никто так и не сумел понять, что они ищут в этих краях.

Именно потому на отпевании в церкви было немного народа, а на кладбище — еще меньше.

На похоронах Асмик не плакала. Она стояла, поддерживаемая Хуриг, и смотрела в одну точку. Ее бледное лицо было прекрасно, почти совершенно, но глаза казались пугающе безжизненными.

Вардан видел, как сильно живая девушка похожа на лежавшую в гробу Сусанну, и его сердце сжималось от боли. Только бы не начала себя винить, только бы не повредилась рассудком! Он не мог подойти к Асмик, обнять ее, утешить, хотя ему очень хотелось это сделать. Юноша слышал, как кто-то сказал, что отныне ее матери спокойно и хорошо, но он-то знал, что Сусанна ушла из этого мира, не смирившись с потерями и не простив свою дочь.

— Как же она будет жить? — промолвил юноша, обращаясь к матери, когда они шли с кладбища домой.

— Ты говоришь о дочери этой женщины?

— Да, об Асмик.

В глазах Каринэ блеснул нехороший огонек.

— Разве у нее нет родственников, которые могут забрать ее отсюда?

«Навсегда», — хотела добавить женщина, но сдержалась.

— Нет. Она осталась совсем одна, если не считать старой служанки! — Вардан не скрывал горечи.

— Вряд ли ты сможешь ей помочь, — мягко произнесла Каринэ. — К тому же скоро твоя свадьба с Гаянэ: люди станут коситься на тебя, если ты станешь проявлять участие к судьбе другой женщины.

— Я знаю и не собираюсь этого делать. — На этот раз его голос прозвучал жестко и твердо.

У Каринэ отлегло от сердца.

В день свадьбы нагрянула оттепель. Солнце слепило глаза, и снег сверкал, как серебро. Небо было чистым, ярко-голубым, почти как летом. Сложные и весьма утомительные для Вардана обряды начались за два дня до венчания, так что, когда жених и невеста наконец прибыли в церковь, юноша уже был не рад, что затеял все это. Однако молодежь от души веселилась, да и глаза старших гостей ярко блестели, то ли от радостного возбуждения, то ли от вина, которое было распито в ожидании настоящего пиршества.