Ее пальцы тряслись, когда она нащупывала пуговицы, а он все это время продолжал ошеломляюще дразнить ее тело, пристально глядя, как она извивалась под ним.

— Тебе нравится. — Он позволил ей снять с него рубашку и закрыл глаза, когда ее руки прикоснулись к его телу.

Эмили дотронулась до него с благоговением, ощущая его мужскую силу.

Лихорадочно дрожа от желания, она потянулась к поясу его брюк и начала нащупывать молнию — страсть делала ее неуклюжей.

Он положил на ее руку свою и помог справиться с задачей.

Увидев его голым, она внезапно почувствовала невероятный стыд.

— Ты можешь смотреть, дорогая, — тихо сказал он, наклоняясь и целуя ее. — И ты все можешь потрогать.

Ее сердце барабанило. Быстро скользнув рукой вниз, она остановилась, боясь сделать что-то не правильно.

Накрыв ее руку своей, он снова помог ей. Эмили запаниковала, но потом уговорила себя, что женское тело создано для всего этого. И тут она услышала резкий стон.

— Хватит… — решительным движением он отстранился от ее нежных ласк и опустился между ее бедер.

Зак отбросил дрожащей рукой спутанные белокурые волосы с ее пылающего лица и слегка приподнял бедра.

Эмили вскрикнула от потрясения и боли и вонзила ногти ему в спину, инстинктивно пытаясь остановить его.

Зак немедленно замер и поднял рукой ее подбородок.

— Эмили? — его хриплый голос требовал ответа, но она не могла говорить, она боялась дышать и двигаться, боялась, что боль вернется.

Зак помедлил, потом наклонился и осторожно, чувственно поцеловал ее снова.

— Расслабься, клянусь, я не причиню тебе боли снова, — тихо сказал он и, извиняясь, простонал: Я не знал…

Уцепившись руками за его плечи, она пыталась восстановить дыхание.

— Но я говорила тебе…

— А я не поверил тебе, это бесчестит меня, прерывисто дыша, ответил он.

— Не важно. — Эмили вздохнула, вдруг понимая, что боль ушла.

— Нам следует прекратить…

— Нет! — Эмили обхватила его за шею. — Нет, не останавливайся, пожалуйста.

Он смотрел на ее лицо несколько секунд, показавшихся вечностью, потом наклонился и нежно поцеловал.

— Я буду очень осторожен, — хриплым голосом пообещал он.

Ее сердце глухо и тревожно стучало. Она двинула бедрами, и он тихо засмеялся.

— Ты создана для наслаждения, дорогая, и мне повезло, что я смогу показать, каким громадным оно может быть.

Его движения стали медленными и осторожными. Он не отрывал взгляда от ее лица.

Ощущение Эмили было настолько сильным, что она вскрикнула.

— Спокойно, дорогая, — тихо предупредил он. Я не причиню тебе боль во второй раз.

— Ты не причиняешь мне боль, — выдохнула она, но, Зак, я хочу… пожалуйста…

Но он отказывался спешить, обучая ее тело истинному наслаждению.

Она чувствовала, как растет натиск в ее теле, и начала всхлипывать и вздыхать, отчаявшись дождаться окончания сладостной пытки.

— Ты моя, дорогая, только моя, — сказал он у ее губ и сделал резкое движение. Теперь он весь состоял из пламени и силы, контролируя ее реакцию, пока она наконец не достигла высшей точки и не начала выкрикивать его имя.

Эмили просто не знала… не представляла, что такое может быть, — не просто возбуждение, но удивительная близость, которая изгнала из души долгое одиночество. Впервые в жизни она почувствовала совершенную связь с другим человеческим существом.

Она крепко обхватила его, наслаждаясь ощущением тяжести его тела и не желая, чтобы этот момент заканчивался.

Но он закончился, и Зак перевернулся на спину, крепко прижав ее к себе.

— Это было удивительно.

Стыдясь смотреть на него, она прижалась к нему и поцеловала его влажную кожу.

Он не ответил, а она отважилась посмотреть на него. Его глаза были закрыты.

Эмили легла на спину рядом с ним, чувствуя себя опустошенной и смущенной.

Очевидно, она не поразила его, а разочаровала.

Что же теперь будет?

Она была девственницей.

Зак не двигался, пока не почувствовал, что жена заснула. Осторожно освободившись от ее рук, он спрыгнул с кровати и потянулся к брюкам.

Зак уставился в ночное небо и задался вопросом, когда же он стал настолько циничным, что более не верил в существование невинности. Когда перестал верить в то, что ему говорят?

Он провел рукой по лицу. Сколько раз она пыталась рассказать ему, а он считал все это тщательно продуманным планом.

Его поведению нет оправдания. Кто мог ожидать, что девственница согласится на его предложение с такой готовностью? Безусловно, ее моральный облик сомнителен, как он и подозревал.

Почему она девственна? И Зак мрачно решил, что, очевидно, ей раньше не приходилось приносить последнюю жертву. Дешево же она себя ценит.

Очевидно, Эмили Кингстон желала таким образом заставить его простить долг ее брату.

Вначале она пыталась убежать, а когда это не сработало, применила обычные женские эмоции и шантаж — слезы и обмороки. Когда же и это не подействовало, она решилась на старейший женский фокус обольщение.

Не этого ли она хотела все время?

Удовлетворенный таким объяснением, он решительно прошагал обратно в шатер.

Но один взгляд на кровать вынудил его замереть на месте.

Она лежала поперек и крепко спала. Удивительные белокурые волосы беспорядочно лежали на его подушке, тело накрыто шелковым покрывалом, щеки пылали, и она улыбалась во сне.

Она выглядела удивительно молодой и целомудренной, но, конечно, такой она уже не была — он взял ее невинность.

Сильное желание овладело им при воспоминании.

Борясь с желанием разбудить ее и еще раз познать, а затем научить всему, что ей предстоит, он решил принять очень холодный душ. А потом подумать о разговоре с ней.

Он собирался уходить, когда она открыла глаза и посмотрела на него.

Зак напрягся, но она только протянула руку, приглашая его с присущей женщинам улыбкой.

— Почему ты одет? — ее голос был хриплым после сна. — Вернись в постель.

Он не двигался, понимая, что следует уйти, но не мог разорвать связь между ними.

— В таких обстоятельствах, я думаю, это не очень хорошая мысль.

— В каких обстоятельствах? — она с трудом села, смутившись. Зак напомнил себе, что Эмили Кингстон была невинной, но только физически. — Из-за того, что я не делала этого ранее…

— Я был удивлен, — он сжал губы.