— А моя мать пьёт с моих восьми лет из-за гибели моего младшего брата, Дарена. Ему было четыре, когда его застрелили наркоманы. Отец ушёл, когда мне было пятнадцать. И с тех пор со мной не общается. Почему? А видите ли, я ему напоминаю о смерти его младшего сына, поэтому можно и старшего заживо похоронить. Мать всё время в отключке и срать она хотела на живого сына. Несколько раз её возвращали с того света. Несколько раз я сам промывал ей желудок, спасая от передоза алкоголем. Я работаю с тринадцати, чтобы вылезти из собственного ада. Сидни, малыш мой, стала для меня тем светом, на который я шёл. Она стала для меня всем. Абсолютно всем. Без неё я вообще не представляю, как бы я справился с тем одиночеством. Ты прав, Дэйв, жизнь, сука, суровая. Но иногда нужно доверять Вселенной, держа при этом руку на пульсе. Ты не можешь всего предугадать, но в твоих силах, в твоих руках творить свою собственную жизнь, умело маневрируя между жизненными обстоятельствами. А без любимой девушки нет в этом смысла. Вообще никакого долбаного смысла. Ради кого мы поём, танцуем, стучим на барабанах, взламываем учётки обидчиков, учимся, готовим, продумываем своё будущее? Ради них. Ради их улыбок. Ради их объятий. Иногда ради их спокойствия и безопасности. Без них нет смысла вообще что-то делать. И я не понимаю, какого чёрта ты так просто сдаёшься, — тихо произносит Тай, смотря куда-то впереди себя, где до этого сидел Джей.

Джей поднимает голову и оборачивается, сложив руки на груди и оперевшись о столешницу.

Слушаю его и понимаю, что мои друзья пережили не меньше моего. Я вижу только свои проблемы, но ведь у каждого из нас своя история. И они только что выложили их. Хотя раньше мы так откровенно не разговаривали.

— Мне повезло больше вас, — подключается Майк. — Я рос в счастливой семье, как ты Дэйв. Меня любили, обо мне заботились. И знаешь какой главный урок я усвоил, наблюдая за своими родителями? — отрицательно качаю головой, глядя ему в глаза. — Что никогда нельзя сдаваться. Нужно искать до тех пор, пока не найдёшь. Нашёл, не отпускай. Отпустил, верни. Вернул, держи. А главное – люби. А если любишь, то ты живёшь. Тебе сразу становится как-то похрен на вечные жизненные обстоятельства, потому что ты знаешь, что тебя ждут. И ты, как сказал Джей, будешь землю жрать, чтобы положить к её ногам всё, что она хочет. Эти обстоятельства будут всегда. Но, если рядом есть та, ради которой ты поёшь, то какая к чёрту разница, что происходит?! Как сказал Тай, ты будешь умело маневрировать между этими чёртовыми обстоятельствами, прикрывая её, чтобы доставить вас туда, куда вы стремитесь. Да, порой, может быть, будет страшно от неизвестности, но чёрт возьми, кто из вас двоих мужик?! Собрался и пошёл напролом, либо огибая углы. Неважно как, главное с ней. Твоё чувство вины тебя погубит. Лет через пятнадцать ты однажды проснёшься и охренеешь от действительности. Один, в холостяцкой квартире где-нибудь в Чикаго, с полным кошельком бабла, и с полным непониманием что со всем этим делать. Куда тратить это бабло?! Кто оценит ремонт в навороченной квартире, которую ты купил на приличную зарплату престижного юриста, который ни хрена не счастлив? Никто не шуршит на кухне, что-то подпевая себе под нос. Не бурчит на тебя, что ты не убрал за собой грязную посуду. Постель пустая и холодная, а даже если там и лежит очередная puta[1], то вспомнишь ли ты её имя? Ты не узнаешь все прелести ПМС, когда твоя девушка резко пропадает и вместо неё появляется нечто, отдалённо напоминающее твою любимую. Но ты терпишь, зная, что всё это временно. А терпишь почему?! Да потому любишь! Потому что срать ты хотел и на ПМС, и на её тараканов, и на жизненные обстоятельства. Главное – она рядом. Всё. Остальное второстепенно, либо вообще не заслуживает твоего внимания. Поэтому возникает вопрос: какого чёрта ты сам себя лишаешь этого счастья?!

Джей усмехаясь, качает головой.

— Про ПМС чётко подмечено, — улыбается он.

А я продолжаю в оцепенении сидеть и смотреть на своих друзей, которые открылись передо мной, в ответ на мои откровения.

— Чёрт, парни, — нервно зачёсываю волосы назад, смотря по очереди на каждого. — Я в шоке, мать его за ногу. Я не знал, что вам пришлось пройти через такое. Джей, — перевожу взгляд на него, — Я даже подумать не мог. Я чувствую себя чёртовым эгоистом. Теперь я понимаю, почему ты так любил подолгу репетировать и не хотел уходить домой… Ты мега стойкий. Ты просто стальной. Чёрт, Джей, прости, правда, — смотрю на него, а он, склонив голову набок, внимательно изучает моё лицо.

— Тебе не за что извиняться. Не ты со мной это сделал. Ты мой друг. Теперь ты знаешь, что не один пережил дерьмо. Нас таких в этой комнате минимум трое и один счастливчик, который помогает нам обрести своё счастье, — улыбаясь, отвечает он.

— Да, но… Парни, я же не знал. А вы столько дерьма хапнули. Тай, — поворачиваюсь к нему, он смотрит на меня своими серыми глазами. — Ты тоже прости. Мы же все в одной компании, а я ничего не замечал, купаясь в своей боли. Может я был нужен вам, но не видел этого. Что я за друг тогда, если ни хрена не видел?! Тай, ты несгибаемый, ты просто глыба, мать его за ногу.

— Я хакер. Истинный хакер, — улыбаясь, толкает меня плечом.

— Не вини себя ни в чём. Ни в смерти матери, ни в том, что ничего не замечал. Поверь, никто из нас ничего не видел. Мы все крутились каждый в своём дерьме, не обращая внимания на проблемы окружающих, — подключается Джей. — Кроме одного индивидуума, который всегда оказывался вовремя. То кулаками помахать, то уломать Тая пойти поржать на репетицию, то тебя подколоть, чтобы рассмешить, — он подходит к Майку со спины и хватает его за голову, начиная тереть костяшками пальцев его макушку. Майк ржёт, схватив его за предплечье.

— Сукин сын, это ты так в любви мне признаёшься?! Не выйдет! Я жду три волшебных слова, засранец, — вопит он.

Мы с Таем начинаем ржать. Нет, всё-таки мои друзья настоящие придурки.

— Видишь, близкие люди просто жизненно необходимы рядом. Да,