– Они всегда возвращаются, если могут, матушка, после того как немного развлекутся. Мы живем в жестоком мире, и одному в нем тяжело.

Как же она права!

– Возможно, он ненавидел свои занятия и не хотел признаваться в этом отцу.

Мадам Сорин покачала головой.

– Бернар часто говорил мне, что ему очень нравится учиться. Он хотел изучать латынь. Мальчик был тщеславен не меньше своего отца.

– А может, была какая-нибудь другая причина его исчезновения – например, месье Родиго обращался с ним жестоко или слишком сурово требовал соблюдать правила в доме?

– Месье Родиго самый добрый и воспитанный человек в нашей деревне. Он был великодушен и мягок с Бернаром и очень расстроился, когда мальчик пропал.

Я задала еще несколько незначительных вопросов, но нам так и не удалось прийти ни к какому выводу относительно пропавшего мальчика. Я поблагодарила мадам Сорин за ее рассказ, и она, поклонившись, ушла.

После разговора с ней я почувствовала себя опустошенной, и, видимо, это отразилось на моем лице, потому что аббатиса предложила мне очередную чашку своего чая.

– Есть еще бисквиты, – сказала она, но я вежливо отказалась.

– Мне как-то не по себе и совсем не хочется есть.

– С вашей стороны было бы разумно подкрепиться, пока имеется такая возможность, – заметила она.

– Но я еще не проголодалась, – возразила я.

– Думаю, проголодаетесь. Или вовсе лишитесь аппетита.

Ее слова меня озадачили.

– Почему?

Сестра Клэр сложила на груди руки и сообщила:

– Вас дожидается несколько человек.

– Несколько?

Тяжело вздохнув, она сообщила сколько, и я перекрестилась, чувствуя, что перед глазами все плывет.

Когда Эллен Лидс открыла дверь, я сразу почувствовала запах дыма. Волосы женщины растрепались, одежда была той же, которую я видела на ней вчера.

Она не ложилась в постель, эта мерзкая сука.

– Доброе утро, миссис Лидс. Мне не хотелось беспокоить вас так рано, но я хотела застать вас дома. – Я говорила вежливо и сочувственно.

– А где еще я могла быть? Сегодня я не собиралась идти на работу. Что, если Натан попытается со мной связаться или кто-то его найдет и решит войти со мной в контакт…

Эта замечательная актриса явно читала учебник «Родители пропавших детей», вариант, отредактированный Сьюзан Смит. Я сочувственно кивнула, показывая, что понимаю ее проблему, и без приглашения вошла в квартиру.

– Вчера я хотела поговорить с вами о том, как складываются ваши дела на работе, но прежде нам нужно проверить еще кое-что. Нужно уточнить, как вы договорились с вашим работодателем.

Иными словами: я хочу поговорить с вашим боссом, чтобы выяснить, когда вы пришли на работу и когда ее покинули.

– Я работаю в «Оливковой ветви».

– Наверное, интересное место.

Речь шла об известной общественной организации, занимающейся сбором средств для малого бизнеса в странах третьего мира. Считается, что бедные должны стать богатыми – и тогда их намерения будут самыми мирными, а общество стабилизируется. «Оливковая ветвь» действует весьма агрессивно, иногда на них даже жалуются. Интересно, как Эллен Лидс относится к своей работе, верит ли в нее, или это лишь способ обеспечить себе сносное существование.

Она ответила на мой вопрос, прежде чем я успела его задать.

– Да, пожалуй, некоторые должности довольно интересны. Но моя работа напоминает проведение рекламной кампании по телефону. Я составляю списки возможных вкладчиков, слежу за систематизацией информации. Нет, я не бываю в окопах, не пытаюсь учить эфиопских вдов, как делать опись имеющихся у них вещей. Однако в моей работе есть некоторые преимущества, главное, конечно, – возможность довольно много работать дома.

– Но вчера вы ходили в офис…

– Да, – с горечью ответила она. – В противном случае я бы гораздо раньше узнала об исчезновении Натана.

Мне хотелось надавить на нее посильнее, сбить с толку, вынудить сделать ошибку, но было еще слишком рано. Нужно, чтобы она потеряла бдительность.

– А вы случайно не помните, миссис Лидс, в какое время уехали из дома? Я пытаюсь восстановить хронологию событий вчерашнего утра.

Она даже глазом не моргнула, и я не заметила ни малейшей тревоги.

– У меня нет фиксированного расписания, ведь мне не нужно появляться на работе до девяти, а до офиса очень близко – я доезжаю за пятнадцать минут, в крайнем случае за двадцать, если возникают небольшие пробки. Но мне нравится, когда я оказываюсь там одна – могу много сделать, пока меня никто не отвлекает. Вот почему я довольно часто приезжаю к восьми. Натан выходит из дома раньше, так что у меня нет причин задерживаться. Вчера, как мне кажется, я уехала примерно в семь тридцать. Точно не помню, но думаю, не ошиблась. Чуть раньше ушел Натан.

– А по какому маршруту вы направляетесь в офис?

– С парковки сразу сворачиваю налево, а потом направо, на Монтану.

Иными словами, на восток. То есть она не проезжает мимо Натана, когда он идет в школу. Однако возникает естественный вопрос: если они уходят из дома практически в одно время, почему она не подвозит Натана?

– Ему нравится ходить пешком, – сказала Эллен Лидс. – У него появляется ощущение независимости. Нам повезло, что школа так близко. Другим детям приходится ездить на автобусе, ну, а он хочет казаться старше. Натан очень своевольный ребенок – к тому же постоянно погружен в свои мечты. Он размышляет о чем-то своем, бормочет себе под нос, часто отвлекается на что-то постороннее. Иногда он ведет себя довольно странно, однако мне не хочется ограничивать его свободу.

Я вспомнила, как сама ходила в школу – тогда мы жили в Миннесоте. Я рассказывала своим детям, когда они начинали жаловаться, в особенности Эвану, о ежедневных девятимильных прогулках, часто по снегу. Ничего общего с тремя кварталами, да еще в теплую погоду. Но я понимала, о чем говорила Эллен Лидс: иногда хочется побыть наедине с самим собой.

Если она по какой-то причине хотела, чтобы он исчез – я вновь вспомнила о Сьюзан Смит, – почему они не сели в машину в гараже, ведь тогда их никто бы не заметил? Зачем она посадила его к себе на улице, на глазах у возможных свидетелей?

Мне стало казаться, что миссис Поульсен вся эта история просто привиделась.

Я отругала себя, когда поняла, что не помню, были ли на миссис Поульсен очки во время моего предыдущего визита. Сейчас же я заметила большие очки в круглой металлической оправе, висевшие на шнурке на шее.

– Прошу прощения за дополнительное беспокойство, миссис Поульсен, но мне бы хотелось задать вам несколько вопросов, если у вас есть время.